ГЛАВА 2.

Утро началось с головной боли. Я открыл глаза и обнаружил, что заснул в кресле, вокруг валяется - Мерлин, сколько же мы выпили?! - множество бутылок. Хотя, кто мы? Или это я один так м-м… расшалился? Я смотрю на часы – шесть утра. Мерлин! Я никогда так рано не встаю, особенно, если пью полночи. Я все-таки решаюсь обвести глазами комнату, чтобы потом судорожно закрыть их в испуге. У окна стоит Снейп, освещаемый лучами солнца, словно какой-нибудь мессия, и задумчиво смотрит на меня. Не нравится мне его взгляд, я хоть одет? Как бы это проверить, не открывая глаз?



- Гарри, не прикидывайся! Я знаю, что ты уже проснулся.



ААА!!! Ничего не понимаю! Почему он назвал меня Гарри? Почему Снейп в моей комнате? Почему ему хорошо, а мне плохо? Чем вчера закончилась эта неожиданная попойка? Я одет?! Все эти вопросы проносятся в моей голове, не позволяя мне зацепиться хотя бы за один из них. Видимо, вся гамма испытываемых мною мучений отчетливо проступила на моем лице, потому что Снейп неожиданно подошел ко мне - это все я чувствую, не открывая глаз, - и уже более серьезным голосом сказал:



- Профессор Поттер, не притворяйтесь, пока есть время до завтрака, нам нужно кое-что обсудить. И лучше, если к моменту обсуждения вы будете чувствовать себя получше.



- А что может мне помочь? - не открывая глаз. М… кажется, даже немного кокетливо вышло, какой кошмар.



- Вот это.



Я все-таки совершил над собой неимоверное усилие, разлепил веки и увидел перед глазами тонкую, белую руку. Но заинтересовала меня не она. Заинтересовал меня маленький флакончик в этих самых руках. А точнее, его содержимое. Бывали в моей тяжелой жизни супергероя гм… случаи, когда приходилось пользоваться антипохмельным зельем. А потому его я могу узнать безошибочно.



- Профессор, вы Бог!



- Увы, мистер Поттер, увы. Хотя, не могу не признаться, ваше заблуждение мне лестно.



Так, срочно принять «лекарство», а то такого наговорю…



Залпом я выпиваю зелью, секунду морщусь, а потом смело открываю глаза и фокусирую взгляд на Снейпе, но не успеваю вымолвить ни звука, как он произносит:



- Благодарности потом. Вспоминайте.



Это сказано таким властным тоном, что мне на ум невольно приходят школьные годы. Но я не возмущаюсь, просто смотрю на Снейпа и вспоминаю.



Упс… Кажется, я добился того, чего он от меня требовал. Делаю я такой вывод в связи с тем, что мысли о медленной и мучительной смерти директора школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора снова посещают мой бренный мозг. Вот только они теперь немножко измели тональность. Стали более яркими и красочными, что ли…



С каким-то глупым видом смотря в глаза напряженно наблюдающему за мной Снейпу, произношу:



- По-моему, неплохая была идея насчет несчастного случая…



Тут профессор проявляет такую реакцию, которой я мог ждать от него в последнюю очередь. Снейп смеется. Причем, кажется, истерически… Я жду.



Он медленно успокаивается, садится в кресло и все еще немного хриплым от смеха голосом спрашивает:



- Ты что, не осознаешь всю абсурдность ситуации? Пить всю ночь безумно редкое и дорогое вино в промышленных масштабах, потом строить грандиозные и хитроумные планы по убийству директора школы, то есть нашего непосредственного начальника, а утром, проснувшись и выпив для надежности зелья от похмелья, продолжать в том же духе.



И он опять начинает смеяться.



- Северус… - где-то на задворках сознания я обнаруживаю воспоминание, что где-то между пятой и шестой бутылками мы договорились обращаться друг к другу по имени. Надеюсь, хоть на брудершафт мы не пили?



Судя по лицу моего собеседника, на котором нет и следа подобного моему напряжения, он все прекрасно помнит.



- Да, Гарри?



Я, наверное, вздрогнул. Все-таки одно дело слышать свое имя из уст Снейпа в полубессознательном состоянии, другое в здравом уме и трезвой памяти. Я не могу понять, почему меня так занимает этот вопрос. Какая разница, Гарри или Поттер, сейчас в первоочередных задачах стоит – разобраться с Дамблдором.



- Что-то мне подсказывает, что ни одного меня беспокоит данная ситуация. Северус, неужели, - Гарри, соберись - в этом нет ничего сложного, - ты готов простить нашего многоуважаемого директора?



- Нет, не готов.



- Тогда остается одно.



Решение, словно смертный приговор, мы озвучиваем скорбно, но решительно. Почему-то хором:



- Месть.



***

Следующий час прошел в обсуждении возможных вариантов Страшной Мести Альбусу Дамблдору (С.М.А.Д.), но окончательного решения наше импровизированное общество директороненавистников так и не приняло. Это была странная беседа. Очень-очень странная беседа. После гибели Гермионы, после того, как Рон отдалился и ударился в работу, у меня совсем не осталось друзей, с которыми я мог сидеть и вот так запросто обсуждать все на свете. Хотя не решусь даже подумать, как бы отреагировала Герми на предложение натравить на Дамблдора гигантского кальмара и обставить все, как несчастный случай…



Около половины восьмого Снейп уходит, а я в спешке начинаю приводить себя в порядок, чтобы прийти на завтрак в подобающем виде. Ничего путного мы с профессором не решили, но выработали концепцию, которой теперь собираемся придерживаться. Пергамент с этими пятью пунктами сиротливо лежит на столе между пустыми бутылками и бокалами. Надо бы все это убрать. Я зову Добби, но он не приходит. Вспомнив, что сегодня за день, горестно вздыхаю и начинаю наводить порядок сам. С помощью волшебной палочки и опыта, полученного во время веселой жизни у Дурслей.



Уже перед уходом бросаю взгляд на столик и в каком-то неясном порыве еще раз проглядываю его, после чего в отличном настроении отправляюсь на завтрак.



Ну держись, Альбус Дамблдор.



***

Наверное, мой великолепный и грандиозный план начал зарождаться именно тогда, когда я, размышляя о том, класть ли мне в кофе сахар или добавлять сливки, непосредственно перед носом у Директора стянул из вазочки последнюю черничную мармеладку. И все бы ничего, если бы за несколько минут до этого из другой вазочки не исчезли в направлении Снейпа восхитительные апельсиновые цукаты. В результате двух наших, независимых друг от друга и, конечно, не запланированных заранее действий, стол преподавателей остался без сладостей.



Невольно заставляет удивиться тот факт, что домовые эльфы не снабдили директора достаточным количеством глюкозы за завтраком. Но, к несчастью (или к счастью), именно на сегодня выпал День Свободы Домовых Эльфов (ДСДЭ), учрежденный Роном в честь Гермионы. Ее смерть очень повлияла на всех нас, но на него сильнее других. Он так и не женился, весь отдался работе и сейчас возглавлял в Министерстве отдел по урегулированию Магических Существ, где активно пытался претворить в жизнь идею Гермионы, касающуюся освобождения домовых эльфов. Нельзя сказать, что все получалось, что реформы проводились без сучка и задоринки, но кое-каких результатов все-таки удалось достигнуть.



Так, два раза в год всем эльфам предусматривался выходной. А чтобы маги не отлынивали от проведения праздника, Дамблдор благородно решил показать пример и первый отправил эльфов замка отдыхать и веселиться. Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот ужас, который стоял в глазах этих несчастных существ, когда директор объявил им о своем решении. Ни Гермионе раньше, ни Министерству в лице Рона посейчас не удалось убедить домовиков в необходимости отдыха и веселья. Так что директору они не поверили. И что-то в глазах некоторых из них мне не понравилось. Что ж, я оказался прав.



Особенно если учесть, что потом часть из них пришла ко мне в комнату – это был один из тех случаев, когда я в очередной раз пожалел, что спас Добби от Малфоя – и стала просить поговорить с Дамблдором. Глупые, они решили, что директор решил от них избавиться, а праздник – это лишь предлог.



И поэтому эти хм-м… существа с воплями «Мистер Гарри Поттер, сэр!» и «Помогите нам!» принялись носить себе увечья. В моей комнате. Моими вещами.



Вы когда-нибудь видели, как около двадцати домовых эльфов громят вашу комнату? Одновременно? И при этом выкрикивают ваше имя, словно в экстазе? Вот и я удивился.



В общем, с эльфами я разобрался (двадцать ступефаев и двадцать неподвижных тел, жестоко, но неизбежно), комнату в порядок привел, но любви к затеям директора это мне не прибавило.



Но я отвлекся, Альбусу все-таки пришлось поплатиться за свои необдуманные поступки.



Никогда не забуду ту гамму чувств, которая отразилась на лице почтенного старца, когда он прощально проводил взглядом в мой рот последнюю мармеладку. От удивления, когда он распрощался со сладостью, и непонимания, граничащего с ужасом, когда он обнаружил, что она была последней, до злости и жажды мщения, когда он осознал, что не получит ничего сладенького до конца завтрака. Да, признаться мне стало немного не по себе…



Прожевывая восхитительную мармеладку, которая под пристальным вниманием Альбуса грозила застрять комом в горле, я медленно понимал, почему директор любит сладости. Я не мог лишь понять, почему он их любит так сильно, впрочем, я и не пытался. Дамблдор тем временем разрывался между желанием рвануть в кабинет за успокоительным, коим во все времена выступали лимонные дольки, и своими прямыми обязанностями. Чувство долга, хоть и с трудом, но победило, и он остался за столом, готовясь сделать объявление относительно ДСДЭ. Пока я наблюдал за его метаниями, в моей голове роились бешеным хороводом пока не совсем понятные, но, несомненно, зловещие мысли. Я внезапно почувствовал, что начинаю улыбаться, очень нехорошо улыбаться…

Увидь выражение моего лица сейчас Рон и Гермиона, я бы был отправлен в Святое Мунго, на теплое и уютное местечко недалеко от койки Гилдероя Локхарта, а перед этим меня бы оглушил вопль рыжего и усыпила короткая, энергичная трехчасовая лекция Гермионы на перспективную тему «Чем грозят увлечение охотой на Волдеморта и попойки с Северусом Снейпом». Да… Но Гермионы со мной нет, и я больше никогда не смогу поспать под ее нотации. Рон же… Рон слишком много сил и энергии потратил на претворение в жизнь своих и Гермиониных планов, на меня у него сейчас нет времени. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я огляделся по сторонам и заметил, что в курсе проблемы директора был ещё один человек и сделал соответствующие выводы не я один. На лице профессора ЗОТИ зеркальным отражением застыла точно такая же усмешка. Видимо, Шляпа пророчила мне Слизерин не зря…



Завтрак не успевает закончиться, как директор вскакивает со своего места и, кивнув остальным преподавателям на прощание, направляется «по делам, сам понимаешь, мальчик мой, по делам». Знаю я, какие там у него дела. Даже знаю, где лежат. В красивой стеклянной банке на краю стола.

ГЛАВА 3.

За обедом директор появляется довольный и совершенно счастливый, с сахарными крошками в бороде. Он радостно посматривает на меня из-за своих, о, Мерлин, как же я их ненавижу, очков-половинок, и улыбается. Ууу! Злодей! Наелся своего допинга и веселится. Ну ничего, будет и на моей улице праздник.



Я, в отличие от него, устал безмерно. Милые моему сердцу первокурсники совершенно распустились. Видимо, я все-таки их разбаловал… А что уж говорить о курсах постарше! Пытливые гриффиндорцы-второкурсники посчитали своим долгом полученные на уроке теоретические знания проверить на практике. Куда катится мир! Я бы в свои 12 лет никогда не решился превратить пуговицы на мантии преподавателя в жуков. Слава Мерлину, что преобразование удалось им не до конца. Боюсь даже представить, как бы я выглядел в распахнутой мантии, по которой ползают жуки. А так всего лишь пару смешков и заботливое замечание МакГонагалл:



- Гарри, а тебя не смущает, что у тебя пуговицы шевелятся?



Надо бы у Снейпа пару уроков «нагнетания тревожной атмосферы в классе» взять…





Я лениво ковыряю вилкой не особенно обильный обед и с ужасом представляю, что меня ждет за ужином. Нет, при всем моем уважении к Рону и памяти Гермионы, затея проведения ДСДЭ была просто наиглупейшей. Мало того, что эльфов сегодня нет, так еще и еду они приготовили отвратительную, всю ночь, наверное, убивались. Нет, директор, определенно, кого хочешь до могилы доведет своими весьма сомнительными экспериментами. Эх…



Я скольжу уставшим взглядом по Большому залу. За столом Хаффлпаффа и Гриффиндора, кажется, даже не заметили, что с едой что-то не так. Едят как обычно, словно всю ночь и первую половину дня таскали мешки с цементом. Равенкловцы внимание обратили, но природная скромность и вежливость просто не позволяют им выразить возмущение. Чего нельзя сказать о слизеринцах, эти подчеркнуто брезгливо смотрят на еду и громко стенают о глупости некоторых реформ и неосмотрительности некоторых директоров, идущих на поводу у этих самых реформ, по поводу глупости которых они уже говорили, и так далее… Я перевожу взгляд на Дамблдора: он сидит, блаженно жмурясь и не вслушиваясь в недовольный ропот воспитанников Снейпа. А в руках сжимает восхитительную, свежую и вообще необыкновенную по сравнению с сегодняшним обедом ватрушку. Словно сытый и довольный котяра, рассеянно слушает МакГонакл, а крошки и маленькие кусочки глазури украшают мантию, словно рождественское конфетти. И ни с кем не делится!



Вот бы как-нибудь лишить его этих мелких радостей жизни в виде вечных сладостей, уж тогда старик помучается… Вилка выпадает из моих рук, а я сижу в ступоре, поражаясь посетившей меня идее и боясь спугнуть долгожданное озарение. Вот, вот она. Идеальная месть для Альбуса Дамблдора. И как же мы раньше не додумались?.. Я нагибаюсь за вилкой под непонимающие взгляды коллег. Где уж им понять мое веселье? Мой взгляд натыкается на вопросительно изогнутую бровь Снейпа. Наше веселье…



***

К моменту, когда, наконец, этот сумасшедший день заканчивается, мне уже плевать и на Дамблдора, и на план. Я просто хочу немного отдохнуть. Но нет же! Стоит мне дойти до своих комнат и плюхнуться в кресло, как в камине появляется голова. Кого бы вы подумали, конечно, многоуважаемого директора!

Только лень не позволяет мне подойти к камину и сотворить с этой физиономией что-нибудь ужасное. Например, дернуть за так соблазнительно торчащий кончик бороды или…



- Гарри, мальчик мой, ты меня слушаешь?



- Да, директор?



- Я говорю, что тебя не было на ужине, и я забеспокоился… - Вот ведь старый жук! Наверняка подкрепился у себя в кабинете и теперь еще заботу проявляет.



- Альбус, давайте ближе к делу.



- Я думаю, что нам стоит устроить первоначальное обсуждение карнавала. Завтра ведь суббота? Вот с утра и начнем! Жду тебя в десять у себя в кабинете.



И исчезает, не дав мне сказать ни слова в свою защиту.



Потрясающе.



Великолепно.



Грандиозно.



Мало того, что у меня стало на один выходной меньше, так мне еще придется провести его, слушая стенания Дамблдора и МакГонагалл о важности проведения этого… мероприятия, и, упаси меня Мерлин, участвовать в увлекательной дискуссии на тему, сколько тыкв повесить в Большом Зале: пятьсот или пятьсот три. За что?!!



В сложившейся ситуации меня обнадеживает и, можно даже сказать, радует только одно: кроме меня там будет еще и Снейп.



Я слишком устал, чтобы анализировать собственные мысли, но одно меня, несомненно, удивляет. Когда я успел начать радоваться присутствию Снейпа?



**

Потрясающе, я проспал завтрак! На часах уже половина десятого, а я все еще лежу в кровати и размышляю над сущностью бытия. Только две мудрые мысли осветили своим присутствием мою не слишком блондинистую голову. Первая: Надо меньше пить. Тогда я буду больше спать. И смогу вовремя есть.



И вторая: что-то недоброе затеял Альбус с этим карнавалом. А отсюда вытекает следующее: надо либо поберечься, либо заранее подготовить план мести. Что ж, не стоит напрягать себя подобными мыслями с утра. В конце-концов, у меня есть… сообщник?



Товарищ?



Компаньон?



У меня есть Снейп, и этого достаточно.



***

Я появляюсь в кабинете директора с опозданием на полчаса и застаю потрясающую картину. В кабинете появились диванчики, посередине стоит миленький столик с – ни за что не угадаете! – конфетами и другими сладостями. Альбус и Минерва, расположившись на одном из диванов, что-то горячо обсуждают.



Прислушавшись, я понимаю, что речь идет о маскарадных костюмах. А третий участник собрания – великий и ужасный Северус Снейп – умиротворенно спит, не обращая внимания на остальных.



На самом деле, зрелище не для слабонервных!



Я сажусь в кресло, продолжая размышлять. И потом, почему это он спит? Неужели столько лет работы двойным шпионом не научили банальной бдительности? Спать при Дамблдоре? Чтобы потом проснуться с очаровательным ирокезом на голове или того похуже? Да, теряет Снейп навыки, теряет…



Ну ничего! Я покажу ему, что значит быть верным учеником незабвенного Аластора Муди. Бдительность и только бдительность! Я докажу!



Через пять минут напряженного прислушивания к беседе директора и МакГонакл, я понимаю, что мои глаза слипаются.



Через семь минут я уже крепко сплю.



***

Мне снится кошмар. Мне снится, что я в кабинете директора лежу на диване в костюме тыквы. А Минерва смеется и направляет палочку на человека, находящегося справа от меня. Я перевожу взгляд туда и – Мерлин Триждывеличайший! – вижу самого лучшего преподавателя ЗОТИ в Хогвартсе за последние сто лет в костюме корнуэльской пикси. Голубом костюме. С прозрачными крылышками. В обтягивающих гетрах и, мама, возьми меня обратно… трико.



Я покрепче зажмуриваю глаза, надеясь, что сон скоро кончится. Как вдруг надо мной раздается счастливый вопль:



- Мальчики, подъем!



Я подлетаю на несколько метров – хорошо, что в Хогвартсе потолки высокие, - оглядываюсь по сторонам и понимаю, что сон мне не приснился. Снейп делает то же самое. Через тридцать секунд многострадальный кабинет оглашает громкий вопль двух профессоров Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, от которого падают со стен несколько портретов и трескается витраж. Виновники этого м-м… безобразия просто сидят и ухмыляются.



***

Пятнадцать минут спустя я развлекался тем, что флегматично отдирал от своего костюма кусочки и швырял их в директорского феникса. Фоукс готовился в очередной раз сгореть, так что на мои нападки реагировал вяло.



Рядом валялись крылышки и куски голубой материи. Снейп же, в нежно-васильковом трико и какой-то разорванной хламиде поверх него, в это время орал на директора. Я узнал о директоре много нового.



Профессор распинался уже пятнадцать минут и пока что не разу не повторился. Если конечно, не считать требований вернуть ему подобающий вид и просьб уволить, а если этого недостаточно, то выгнать с позором. Мне же было уже все равно…



Еще некоторое время спустя обстановка несколько изменилась. Теперь профессор МакГонагалл попивала чаек из блюдечка, а я так же меланхолично гадал, где она усвоила эту купеческую привычку? Наверно, кошачье… А Северус сидел за столом директора и писал заявления об уходе под аккомпанемент стенаний Дамблдора, что его драгоценный сотрудник воспринимает все слишком близко к сердцу. Без толку, разумеется, потому что в ответ неслось снейпово:



- Плевал, слышите, плевал я на ваши советы!! – и летели пергаменты с заявлениями. Директор их ловил и терпеливо рассовывал по карманам со словами:



- Ну, за чем же так эмоционально реагировать? Ах, Северус, я всегда знал, что за маской равнодушия в тебе скрывается очень страстная натура. Я прав, Минни?



Снейп от такой наглости на секунду замирал, после чего продолжал орать с удвоенной силой.



"Минни" благоразумно молчала, уткнувшись носом в чай и тихо хихикая. Фоукс, уже практически готовый сгореть, был забросан кусочками рыжей – под цвет тыквы – ваты. Чтоб лучше горело, подумал я и бросил еще кусочек.



***

Через полчаса:



- Директор, а разве вам не надо присутствовать за обедом?



- Нет, мальчик мой! Я договорился с профессором Флитвиком, он последит за порядком.



- Поня-атненько…

***

Еще через полчаса обстановка не изменилась, разве что Снейп стал ругаться тише и витиеватее. Его заявления валяются уже по всему кабинету, а поза становится все более угрожающей. Дамблдор же не обращает на накаляющуюся обстановку никакого внимания. И продолжает увещевания:



- Северус, ну что ты так злишься? Может, тебе цвет костюма не понравился? Так мы его в персиковый перекрасим. Минерва, ты заклинание помнишь?



М-да… Безумству храбрых поем мы песню.



Сейчас школа останется без родного директора, который погибнет в результате глупой и бессмысленной смерти от руки взбешенного преподавателя. Не то чтобы я был против такого исхода, но месть в моем понимании будет более красочной и… жестокой.



Я решаю вмешаться:



- Э… Профессор Снейп?



- Да, Поттер? – произносит он тем ласковым тоном, который в девяти случаях из десяти приводил к обмороку Невилла.



Мерлин, дай мне сил. Надо было раньше сообщить, что я придумал План Идеальной мести для Альбуса Дамблдора. Как бы намекнуть ему о своем плане так, чтобы ни он меня не убил, ни Дамблдор ничего не заподозрил?.. Хм…



- Не стоит так переживать, я думаю, можно найти оптимальное решение проблемы…



- Поттер, позвольте мне самому решать свои проблемы. И уж тем более не обессудьте, что я не стану прислушиваться к советам человека в костюме тыквы, - выплевывает он мне в лицо и продолжает увлекательную игру «заполони кабинет директора-маразматика своими бумажками».



М-да… Это будет сложнее, чем я думал.



- Постыдитесь. Что бы сказали потомки первого короля Португалии, услышь они ваши речи?



- Что вы нес… - видимо, он начинает понимать, к чему я веду, потому что замолкает на полуслове и вонзается в меня взглядом.



- Вот и я о чем говорю! – я отчаянно подмигиваю, делая вид, что мне в глаз что-то попало.



- Поттер, у вас тик. Причем, кажется, нервный. Но ваш совет я – для разнообразия – приму к сведению.



Он прекращает свою бурную и разрушительную деятельность, сохраняя достоинство, проходит к диванчику, садится и очень по-деловому спрашивает:



- Ну, так на чем мы остановились?



В наступившей тишине слышится только шипение горящей ваты…

ГЛАВА 4.

Когда собрание, наконец, закончилось, я с трудом дополз до своих апартаментов. Ну, хотя, как сказать, дополз… вышел из камина. Идти по школе в костюме тыквы, да еще с торчащей из него ватой… Это ударило бы даже по моей, уже казалось бы, совсем подорванной репутации. Так что я воспользовался камином Альбуса и под шумок сбежал. Двигаться, а тем более думать не хотелось совершенно. Умеет же директор вымотать! Вот вроде бы ничего особенного не делал: сидел, слушал и про себя матюкался. А ощущение, будто еще раз Волдеморта убил. Устал, как последний грузовой фестрал! Я лениво плюхнулся в кресло… Вернее, попытался плюхнуться: широкие мягкие бока тыквы уперлись в подлокотники, неожиданно сильно отшвырнув меня на середину ковра, где я, попрыгав для разнообразия, и остался лежать, впечатавшись в пол. Вставать было лень.



В это время камин полыхнул зеленым пламенем, и я, услышав такой привычный еще с ученичества голос, открыл глаза. Перед глазами остановились две щиколотки в голубых лосинах и ботинках с загнутыми мысами и пушистыми помпонами. Я сглотнул.



Сверху тем временем донеслось:



- Вижу, не ждали.



Наверное, мое лицо сейчас одного оттенка с тыквой. Я отрицательно мотнул головой. Вернее, попытался мотнуть; вы когда-нибудь пробовали сие сделать, лежа этой самой головой на полу? Нет? Тогда попробуйте. Подметать не надо…Отчихавшись и откашлявшись, произнес:



- Как видите, не ждал.



Сверху донеслось хмыканье:



- Уж вижу.



Неожиданно сильный рывок отвлек меня от размышлений о смысле жизни и моем в ней предназначении. Мир быстро пронесся перед глазами, и вот я уже стою на ногах и смотрю в лицо моему бывшему преподавателю. А он ухмыляется, продолжая держать меня за плечи, и негромко произносит:



- Неплохой план, Гарри, весьма неплохой.



А я вишу в его руках и думаю, что даже голубой колпачок с ушками, на конце которых болтаются васильковые кисточки из меха клубкопуха, не портит имиджа злобного профессора ЗОТИ.



Видимо, дневная усталость сказывается, потому что я неожиданно прихожу к выводу, что Снейп не такой уж и плохой человек, а уж в исполнении злобных и коварных планов ему вообще нет равных. Но, поскольку озвучить свои мысли я не решился бы и под прицелом Авады, а уж тем более в том виде, который придал мне профессор Дамблдор не без участия моего бывшего декана, то я лишь моргаю и произношу чуть сиплым голосом:



- Я старался.



Не знаю, как могли бы события развиваться дальше, но нас отвлекает камин. Я уже в который раз задумываюсь, а нельзя ли сделать доступ к моему камину выборочным? Вот Снейп, пожалуйста, пусть проходит. А всякие… директоры назойливые запутываются, цепляются бородами за каминную решетку или, что еще лучше, переносятся в туалет Плаксы Миртл и… Черт, в туалете Плаксы нет камина… Мои воистину конструктивные мысли об изоляции своих комнат от Альбуса Дамблдора отрывает его же чуть насмешливый голос:



- Вижу, не ждали.



Я вздрагиваю, осознавая всю двусмысленность ситуации, Снейп отпускает меня, и я в этот раз осторожно пытаюсь сесть в кресло. Не получается. Пока я пытаюсь протиснуться между подлокотниками, приминая ненавистную вату руками, до меня доносится невозмутимый ответ Снейпа:



- Как видите, не ждали.



Кажется, где-то это уже было…



Старик ухмыляется, а я едва сдерживаюсь, чтобы не высказать ему все, что о нем думаю, подорвав тем самым еще не до конца продуманный, но все же заслуживающий внимания план Идеальной Мести для Альбуса Дамблдора.



- Уж вижу!



Я вздрагиваю от этого явного повторения, пытаюсь чуть сильнее сесть в кресло и опять подлетаю. Пока я парю, меня беспокоят два вопроса. Первый: из чего этот «пружинящий» костюм? Второй: сколько можно летать?!!



Мой феерический полет вот-вот готов плачевно закончиться, особенно если учесть, что магловская сила тяготения упорно влечет меня прямехонько в уже ставший родным центр ковра. И все бы ничего – мою репутацию перед лицом директора уже ничто не сможет подорвать. Человек, нарядивший своего сотрудника в костюм тыквы, вряд ли удивится, если этот самый сотрудник упадет в этом самом костюме на пол и начнет там подпрыгивать, словно мячик для пинг-понга. Одно меня смущает… В точке моего гипотетического падения стоит Снейп в костюме пикси и пытается прожечь взглядом Дамблдора. Меня он не замечает.



Интересно, а как бы мне к нему обратиться повежливей… Вариант «Уважаемый профессор Снейп, не могли бы вы подвинуться метра на полтора-два в сторону, а то в противном случае я рискую вас немножко раздавить…» определённо не годится.



Почему-то в экстренных ситуациях человеческий мозг творит со своим хозяином странные вещи. Так вот, мой совершенно перестает меня слушаться. Вместо тщательно заготовленной речи у меня с губ срывается совсем другое.



С воплем «Я – снитч!!!» я падаю на профессора.



Последнее, что я вижу перед тем, как подмять его собой, это в ужасе подрагивающие васильковые кисточки его колпачка. Но блаженного беспамятства не наступает. Костюм опять пружинит, и я снова подлетаю в воздух. В этот раз не один. То ли по привычке хватать все, что на него падает, то ли еще почему, Снейп крепко цепляется руками за тыкву. И мы летим…



***

Полет оказывается недолгим, но запоминающимся. В результате своеобразной рокировки в воздухе мы оказываемся в новой позе. Я лежу на спине, а на мне, судорожно вцепившись в бока тыквы, лежит Снейп. Я перевожу дыхание, вроде бы кульбиты закончились…



Не успеваем мы со Снейпом встать или как-нибудь прокомментировать происходящее лежа, как Дамблдор, все это время с немым восторгом подглядывающий из камина, произносит:



- О! Вы уже начали готовиться к карнавалу?..



Рука Снейпа отпускает вату и начинает судорожно искать палочку, а вот мне ничего не остается, как схватить эту шаловливую руку и прошептать: «Терпение!».



Внезапно дверь распахивается и на пороге появляется… кто бы мог подумать! Минерва МакГонагалл собственной персоной. Она замечает торчащую из камина голову Дамблдора и заговаривает:



- Альбус, ну куда же ты запропастился, я уже волноваться начала! Сидит там твое тело сиротливо у камина. Я уж и пощекотала, и… В общем, ты не отзываешься. А на что это ты уставил…



Она переводит взгляд вбок и наступает немая сцена. Театр абсурда многое потерял.



Альбус Дамблдор взирает с восторгом из камина.



Минерва стоит с открытым ртом и съезжающей вбок шляпе.



А на полу лежим мы со Снейпом.



Взявшись за руки.



И я что-то шепчу ему на ухо.



Я говорил, что мою репутацию ничем не подорвать?



О, как я ошибался. Как я жестоко ошибался!



Первой приходит в себя Минерва, замечающая со счастливым выражением лица:



- Неужели вы уже начали к карнавалу готовиться? Вот уж не ожидала…



Я со стоном отпускаю руку Снейпа и уже привычно стукаюсь затылком об ковёр. За что…



***

Полчаса спустя многоуважаемый директор и его еще более многоуважаемый заместитель ушли, предварительно дав кучу ценных советов относительно представления, которое мы, несомненно, репетировали. Я со стоической миной выслушал все, что мне сказали, периодически вставляя невпопад:



- Да, директор. Конечно, директор.



Снейп злобно зыркал на меня, но я продолжал кивать головой:



- Безусловно, директор. Спасибо за идею, Минерва.



По истечении получаса Снейпу, видимо, надоело прожигать меня взглядом, и он неожиданно присоединился:



- Мы обязательно примем это к сведению, Альбус. Очень ценная рекомендация, Минерва.



Я поперхнулся, когда это услышал.



Альбус – наконец-то! – ударился головой о каминную решетку.



МакГонагалл замолкла на полуслове.



То-то же! Я с благодарностью посмотрел на Снейпа, даже директор не может безнаказанно над ним издеваться. Хотя, принимая во внимание злополучный колпачок, это с какой стороны посмотреть…



Во всяком случае, не тогда, когда он сжимает в руках палочку. Минерва, например, - наверняка из чувства самосохранения! – решает удалиться.



Я мученически тянусь к палочке, чтобы лишить себя этой прелестной тыквы, но Дамблдор меня опережает. Он бормочет какое-то заклинание – вот что значит опыт! И без палочки вовсе, исключительно силой мысли! – и ватные мягкие бока пропадают, а на их место приходит такая родная, такая любимая мантия.



Я вопросительно смотрю на него, и Альбус, благодушно так улыбаясь, поясняет:



- Дети мои, - так, это что-то новенькое… - я решил, что если вы будете от костюмов избавляться самостоятельно, то можете нечаянно повредить их. А мы с Минни так старались… так старались…



Я блаженно падаю в кресло и закрываю глаза.



Плевать на Директора…



Слышу, как Дамблдор шепчет еще какое-то заклинание, видимо, в этот раз для Снейпа, а потом с характерным шорохом, наконец, исчезает.



Я проигрываю в памяти события сегодняшнего дня и сам не замечаю, как начинаю шептать:



- Ненавижу… ненавижу…



- Поттер, это к кому именно относится? – Мерлин, а я и забыл, что здесь не один, а со Снейпом. Наверное, стоит сейчас стоит около камина в своей привычной черной мантии и… - Если речь идет о Дамблдоре, то я полностью согласен.



Его голос дрожит от едва сдерживаемой ярости, и я решаю удовлетворить свое неуёмное любопытство.



Ого!



Лучше бы я этого не делал. Дамблдор избавил профессора от костюма. Даже черная мантия вернулась на место. Очаровательный колпачок и какая-то хламида больше не портили привычного почти классического образа "Ужаса Подземельного". Что вы!



Его портили ноги в небесного цвета лосинах и башмаки с помпонами, торчащие из-под мантии.



Северус раздраженно бухается в кресло, снимает туфель и со всей своей силой швыряет в камин.



Шикарный голубой ботинок приземляется, слегка погнув решетку, и немедленно вспыхивает.



Видимо, напряжение сегодняшнего дня сказывается, потому что, наблюдая эту сцену, я начинаю истерически смеяться. Потом хохотать. До меня доносится раздраженный голос Снейпа:



- Не понимаю, что вы нашли смешным в данной ситуации.



Я перевожу взгляд на него, натыкаюсь на ноги и сползаю с кресла на пол. Голубые лосины кокетливо торчат из-под мантии, а единственная оставшаяся туфля сиротливо скучает в одиночестве.



Снейп оглядывает меня нервным взглядом и тоже начинает ржать. Я смотрю в направлении его взгляда и вижу мои ноги.



Мои ноги в оранжевых лосинах и башмачках с помпонами.

***

Когда мы, наконец, успокаиваемся, я поднимаюсь с пола, подхожу к столу, уже привычно беру два бокала, бутылку и предлагаю:



- Северус, вина?



Он смотрит на меня внимательно и произносит:



- Не откажусь.



Я разливаю…



В очередной за сегодняшний день раз сажусь в кресло. Оглядываю наши ноги и говорю:



- Может, не стоило Дамблдора злить?



- Как это не стоило?! Прекрасный план, Поттер! И вам даже удалось начать претворять его в жизнь без особых последствий для жизни…



Я вспоминаю свои действия в кабинете сегодня днем и хмыкаю. Да, неплохо получилось…

***

Пока Снейп самоотверженно жертвовал собой, изображая неподдельное внимание к действительно важным и своевременным вопросам относительно предстоящего праздника, я лихорадочно придумывал способ

продемонстрировать ему свой план.



Идей не было, пока мой взгляд не наткнулся на банку с лимонными дольками. Подождав, пока окажусь вне зоны директорского внимания, но так, чтобы меня видел Снейп, я приступил к исполнению.



Оторвав от тыквы кусок побольше (и потяжелее), я прицелился и, подкрепив снаряд простеньким заклинанием, отправил его поражать банку с дольками.



Нет, не зря Оливер гонял нас и в хвост, и в гриву на всех позициях в команде!



Звук удара, и банка со звоном падает на пол. Дамблдор вздрагивает, смотрит расширившимися от ужаса глазами на банку, вернее, на то, что от нее осталось, потом на меня, опять на банку. На меня смотреть бесполезно: стыдливо опущенные ресницы, лёгкий румянец (от сдерживаемого смеха) и интонации очень вежливого первокурсника, как ни странно, всё ещё безотказно действуют – ничуть не хуже времён студенчества.



- Простите, Альбус. Я нечаянно… - И когда директор уже собирается восстановить стратегический запас, я с виноватым видом достаю палочку и произношу заклинание. Осколки исчезают. Дольки тоже…



Альбус грустно смотрит на то место на полу, где были дольки, и вздыхает. А я тем временем продолжаю:



- Минерва, вот вы говорили о кухне. А что, если представить приблизительно такое меню?



И взмахом палочки трансфигурирую появившиеся на столе сладости в список блюд. Дамблдор, в этот момент как раз тянущийся за утешением в виде мармеладки, растерянно отдергивает руку и смотрит на меня с немым упреком.



Я гаденько ухмыляюсь про себя и говорю искренним голосом:



- Директор, простите, я только хотел продемонстрировать…



А он смотрит на меня, и его взгляд не предвещает ничего хорошего. Но в этом нет ничего страшного, потому что Снейп заметил все, что нужно, и одобрение в его глазах дорогого стоит.



***

Да, Мародерские гены не канули в лету, не пали смертью храбрых, не сдали завоеванных позиций. Как ни давили обстоятельства в лице Волдеморта и суровой жизненной школы, как ни старались преподаватели и Гермиона, как ни воспитывали меня Дурсли, а они все-таки устояли. И теперь проявили себя во всей своей гриффиндорско-мародерской красе. Сириус с отцом по праву могли бы мной гордиться.



Я возвращаюсь мыслями в настоящее. Да, план очень-очень даже неплохой.

ГЛАВА 5.

Воскресенье проходит в приготовлениях.



Вчерашняя попойка закончилась также плачевно, как и предыдущая, и встать мне помогло только зелье Снейпа. И голос Добби:



- Мистер Гарри Поттер, сэр! Вам просили передать!



Гадая, почему мне в голову не пришло бороться за благое дело со Снейпом раньше, я выпил зелье и вмиг почувствовал себя человеком. Поблагодарил Добби и договорился, что забегу вечером на кухню для важного разговора. Судя по счастливому лицу эльфа, проблем с этим пунктом плана не будет.



Домовик исчезает, а продолжаю лежать в кровати и совершенно по-слизерински улыбаться. Ох, Шляпа-Шляпа… Шляпа ты!



На завтраке я не появляюсь, дабы не слушать комментарии, касающиеся вчерашнего гм… представления. Вместо этого, одевшись, направляюсь в совятню с начисто переписанным письмом, так старательно нами с Северусом составленным.



***

Наш план, как оказалось, требует времени для исполнения, а кроме него, ведь еще есть и преподавание, и этот дурацкий карнавал. И личная жизнь, в конце концов! Так вот, мы, выпив три бутылки мадеры и подумав хорошенько, пришли к выводу, что нам необходим помощник. Человек желательно свой, хорошо знакомый. Снейп, конечно, своих друзей вспоминать не стал, сказав, что они не годятся – кто в Азкабане срок мотает, кто в прятки с аврорами играет.



На мои попытки возражать он ответил, что если я так хочу Аваду в лоб от беглого преступника, он, так и быть, поможет по возможности. Дескать, он хоть не беглый и не преступник, но как же не помочь «любимому» коллеге? Про то, что я и Авада совмещаемся плохо, деликатно умолчали.



Я заткнулся.



Еще две бутылки помогли определиться с кандидатурой, а еще одна ее окончательно утвердить.



Джинни Уизли.



Самая младшая в этой милой семье. Она закончила Хогвартс, отправилась куда-то в Европу учиться дальше и, спустя некоторое время, неожиданно для всех вернулась замужней дамой. Еще более удивлял выбор "второй половины".



Виктор Крам.



Когда-то отчаянно увивавшийся за Гермионой. Получив однозначный отказ, он вернулся к себе в Болгарию и больше признаков жизни не подавал. Последний раз я его видел на похоронах Гермионы, он так отчаянно плакал, что хотелось подойти к нему и попытаться утешить. Я не стал подходить, а он попрощался, поблагодарил меня, что я избавил мир от Волдеморта и уехал к себе в Болгарию, где и затих.



После всего этого тем более странно было видеть его рядом с Джин. Счастливые, красивые, молодые. Их фотография облетела все газеты. Крам перед ней преклонялся, на руках носил, ревновал к каждому столбу. Она же относилась к нему чуть снисходительно, с той любовью, что отличает женщин семьи Уизли, любовью немного материнского оттенка.



Я им немного завидовал. Не Краму, не Джин, а их семейному счастью. Они казались мне удивительной, идеальной парой.



Мы решили привлечь именно Джин, потому что она, во-первых, в полной мере унаследовала гены, осчастливившие магическое сообщество появлением близнецов, а во-вторых, командный характер Молли Уизли. Те качества, которые просто необходимы хорошему организатору.



***

Письмо являло собой достойный пример эпистолярного жанра. Особенно в оригинале.



«Здравствуй, Джин!

Сто лет – сто зим, как говорится! Как поживаешь?

Слышал, вы с Виктором уже вернулись из свадебного путешествия, как тебе Болгария? Как поживают братья и родители? Как…

(тут мой текст обрывался и шел мелкий убористый почерк Снейпа)

Мисс Уизли, Поттер уже позаботился о формальностях, так что я позволю себе перейти сразу к делу. Нам необходима ваша…

(Почерк опять мой, круглые буквы и неровные, подпрыгивающие строчки)

Как Нора, вы уже пристроили очередной этаж? Молли мне говорила…(Снова почерк Снейпа)

Ваша помощь в очень личном, боящемся огласке деле…

Я…

(зачеркнуто крестом и снова мой почерк)

…мы были бы рады видеть тебя, когда тебе удобно…

…а именно во вторник, в восемь вечера, в кабинете…

…у меня в комнатах, где они находятся…

…разберетесь, не одиннадцать лет в конце кон…

…в общем, шли сову с ответом, я бу…

…и соизвольте объявить о своем решении не в последний момент!

Искренне…

… ваш…

Гарри…

…Снейп»

Я, конечно, исправил и переделал все, но черновик сохранил. Сам не знаю, зачем…



Уже в совятне я еще раз проглядываю содержание, хмыкаю и зову Хедвиг.



Когда я только начал преподавать, то хотел, чтобы сова поселилась в моих апартаментах. И мне нескучно, и она с комфортом устроилась бы.



Но моей полярной красавице, видимо, нужно общество и не только мое, поэтому она отвергла это предложение и обитает вместе со всеми.



Я захожу в совятню и начинаю искать глазами птицу. Хедвиг обнаруживается на одной из самых низких жердочек, она сидит, нахохлившись и зажмурившись. Я удивлённо – обычно она предпочитает самые высокие сиденья, как и её непутёвый хозяин, питающий нездоровое пристрастие к подоконникам и подлокотникам, - подхожу к ней, но она меня не узнает, не встречает, а лишь дает себя взять на руки. Я чувствую, как быстро и напряженно бьется ее сердце в моих руках, и меня начинает охватывать паника.



Моя сова умирает!



Я забываю о письме, прижимаю сову покрепче к себе и со всех ног несусь к мадам Помфри. Пока я несусь, по пути приговаривая: «Терпи, миленькая, потерпи» студенты не смеют встать у меня на пути.



Еще бы!



Если в гневе я страшен… то в панике ужасен!



Я совершенно не смотрю по сторонам, все внимание уделяя своей драгоценной ноше, и поэтому на одном из поворотов в кого-то – разумеется! – врезаюсь.



Когда я поднимаю глаза и вижу перед собой Снейпа, я даже не удивляюсь. Одно хорошо, Трелони больше не работает, не услышу какой-нибудь милый прогноз в стиле «…было предначертано судьбой врезаться в профессора Снейпа на данном повороте вашей судьбы…».



Я вскакиваю и, не извиняясь, несусь дальше. В голове стучит только одна мысль.



Быстрее! Быстрее!



Я добегаю до больничного крыла, врываюсь внутрь и, срываясь на крик, начинаю взывать к мадам Помфри. Но ее не оказывается на месте, и я с ужасом вспоминаю, что на этих выходных она уехала проведать сестру. Почему мне и в голову не приходит вспомнить о школьном учителе Ухода, Мерлин его знает…



Я уже близок к тому, чтобы удариться в панику рангом выше, как слышу от дверей чуть саркастичный и одновременно усталый голос:



- Поттер, ну что у вас опять стряслось?



Я подлетаю к профессору Снейпу, потрясаю совой перед его носом и начинаю говорить:



- Сова… моя… там… здесь… Профессор! Я пришел, там… Хедвиг… теплая… - я совершенно запутываюсь и заканчиваю весьма, на мой взгляд, обоснованно. – Северус, ты должен спасти мою сову!



После чего передаю трепыхающееся тельце ему в руки и смотрю щенячьи-преданным взглядом.



- Пожа-а-алуйста!



***

Северус одаривает меня недоверчивым взглядом и со словами:



- Поттер, я, конечно, на многое способен, но чтобы орнитологией заниматься…. – и велит следовать за ним.



Я с трясущимися руками и малосоображающей головой плетусь за ним. Мы подходим к его кабинету, он указывает мне на стул, а сам кладет сову на стол и начинает испепелять её взглядом. Я мужественно держусь две минуты, после чего понимаю, что таким образом ее не вылечить. А посему начинаю задавать вопросы:



- Скажите мне, не скрывайте правды. Она умирает, да? Я сильный, я выдержу, скажи мне, Северус…



Он не выдерживает, рявкает мне, чтобы я сел и продолжает осматривать сову.



Все, не сохранил сову. Не уберег. Мне ужасно плохо от того, что сейчас вот-вот прервется единственная ниточка, связывавшая меня с Хагридом, единственное, что от него осталось.



Я с грустью вспоминаю первую нашу встречу, как этот огромный добрый великан фактически спас меня от Дурслей. Вспоминаю, как он подарил мне сову. Первый настоящий подарок на мой День Рождения. Самый ценный.



Хагрид, мой друг. Мой первый друг. Тебя не стало, ты погиб в эту войну. А теперь, теперь и память о тебе погибнет безвозвратно, исчезнет, последним вдохом покинет это белое тельце.



Я поднимаю полный слез взгляд на Снейпа, всхлипываю и говорю тихим голосом:



- Не врите мне. Магия не всесильна, я знаю, я…



- ПОТТЕР!!! Немедленно прекратите истерику, ваша сова не умирает. Она даже не больна.



- Понимаете, понимае… - смысл его слов медленно доходит до меня, я взлетаю с кресла, подбегаю к нему, - вы спасете ее, да? Это великолепно, я всегда знал, что…



- Поттер, еще один такой прыжок, и ты будешь лежать, оглушенный Ступефаем, вон в том углу.



В его голосе еще не угроза, но уже предупреждение. Я решаю повиноваться. Если он вылечит Хедвиг, я сделаю для него все, что угодно.



А он тем временем продолжает:



- Подойди к полке с книгами.



Я повинуюсь, и его голос становится мягче.



- Возьми там книжку в зеленой обложке. Нет, не эту. Да, именно. А теперь, Гарри, сядь куда-нибудь, почитай и угомонись. С совой все будет хорошо.



Его слова меня успокаивают, я беру книгу и сажусь на стул.



Открыв ее, я не верю своим глазам. Зажмуриваюсь, смотрю снова. Ничего не меняется. Передо мной маггловская «Энциклопедия владельца птицы».



Да, профессор, а говорили, что орнитологией не увлекаетесь…

Я наугад выбираю страницу, открываю и начинаю читать.



«…Сова - восхитительное домашнее животное, правда, имеющее массу специфических особенностей, затрудняющих содержание её в квартире.



Но, несмотря на размеры (размах крыльев до метра), вопли и лужи помёта, наблюдать за совой дома очень приятно.



Птицы эти умные, общительные, любознательные и очень забавные. Неясыть с удовольствием приходит к человеку на колени, может долго сидеть и даже лежать на них, издавая тихую мурлыкающую трель (напоминающее мурлыканье кошки), легонько прихватывать пальцы, перебирать клювом брови и волосы не хуже попугая. У некоторых неясытей есть привычка охотиться на пальцы рук и ног, выставленные из-под одеяла. Делает это она не когтями, а клювом, не причиняя никакой боли. Когда игра надоедает человеку, птицу можно стряхнуть с кровати, и она улетит, ничуть не обидевшись».



Да, никогда не задумывался, моя сова – это неясыть или нет. Какой позор!



Я сижу и пытаюсь вспомнить, что вообще знаю о совах. Э… Ничего практически. Знаю, что они бывают разных цветов и размеров и разных полов. И вроде бы относятся к яйцекладущим. Хотя стоп, все птицы – яйцекладущие. А страус… Да, у него, то есть у нее, у самки, такие большие яйца. Откуда у самца яйца?! Хотя как откуда, у всех есть… А… Я окончательно запутался.



Да, точно все птицы.



Я нервничаю, несмотря ни на какие заверения, что с Хедвиг все в порядке, и поэтому мои псевдознания кажутся еще более мелкими, чем обычно. Как же так, столько лет держать сову и не поинтересоваться ее зоологическими особенностями!



Возвращаюсь к книге:



«…Чтобы птица меньше гадила и охотно шла обратно в клетку, кормить её лучше с утра. Голодные птицы без промедления летят в вольер за мышью. Если птицу кормить с утра, то она, как правило, испражняется во второй половине дня, а ночью мало. Нормальный помёт совы - белые кляксы, которые легко смываются…»



Я хмыкаю и тянусь за палочкой, совсем забыл об очищающем заклятье, а ведь не где-нибудь, в совятне был. Удалив со своей мантии «белые кляксы, которые легко смываются», я возвращаюсь к чтению.



«…Раз в сутки-двое неясыть срыгивает из зоба погадку. Погадка – это непереваренная шерсть, перо, кости. Погадки лишены запаха, быстро высыхают и не оставляют следов ни на ковре, ни на столе. Отрыгивать погадки сове необходимо, иначе она заболевает…»



Так, понимаю, почему орнитология меня не привлекала… как-то это все… неприглядно.



«…Пахнет помёт птиц и недоеденные остатки мышей. Если своевременно убирать все пищевые остатки и помёт - запах отсутствует вовсе. Вообще совы – наименее вонючие среди плотоядных птиц…»



Ну да, то-то тетя Петуния так убивалась, когда я уборку клетки забрасывал. Я все больше погружаюсь в чтение, отдаленно слыша, как ходит по комнате Снейп.



«Кормить птицу надо мышами (по 1-2 штуки в день), резанными крысами (половина крысы в день), или суточными цыплятами (1-2 штуки в день) и только в крайнем случае мясом. Грызунов лучше давать свежеубитыми, забили и сразу скормили птице. Едят совы и мороженных нарезанных крыс. Свежезабитые животные обязательно должны быть в рационе хотя бы раз в неделю»



Ужас какой! Особенно, если учесть, что это книга магловская. Хотя…



Действительно. А что? Поймал пяток крыс, забил, освежевал, порезал на кусочки и забросил в морозилку.



Про запас… М-да…



Внезапно до меня доносится голос Снейпа:



- Страница 134.



Я с содроганием открываю заданную страницу и вижу заголовок: «Размножение сов».



С непониманием я смотрю на профессора, перевожу взгляд дальше и вижу Хедвиг. А рядом яйцо…



- Поттер, сегодня ты стал папой.



Последнее, что я вижу перед тем, как упасть в обморок, - это расширенные от удивления черные глаза и белые перья. Красиво…

_________________________________________________________________________

*Вся информация, касающаяся сов, взята с сайта www.mybirds.ru. Я ее лишь немного видоизменила…

ГЛАВА 6

Резкий запах нашатыря ударяет в нос, и я прихожу в себя, очумело тряся головой и озираясь по сторонам. Первым намерением, пульсирующем в голове, было желание прибить Хедвиг. Я игнорирую Снейпа, подхожу к сове и начинаю читать ей нотацию.



Спустя десять минут меня отвлекают какие-то непонятные звуки, явно напоминающие хихиканье. Хотя хихикать сзади вроде бы некому. Не Снейп же это, в самом деле! Но я не оборачиваюсь, продолжая воспитывать сову:



- Да как тебе не стыдно, в твоем-то возрасте в подоле принести. Говорил я тебе, чтобы ты ко мне переселилась, но нет! Мы же гордые! Мы же независимые! Нам общение нужно, тусовка! А я переживал! Я нервничал! Да можно сказать поседел, видишь, волосы белые!



Меня прерывает смеющийся голос Снейпа:



- Поттер, это ты когда в обморок падал, в пыли испачкался.



Я прожигаю его взглядом и продолжаю внушение:



- С этого дня ты живешь у меня. Вот вылупится птенец, посмотрим, кто отец, и я его ПРИБЬЮ!!! Обесчестить мою сову, мою драгоценную Хедвиг… Да кто посмел!



Она сидит, нахохлившись, и смотрит на меня чуть извиняющимся взглядом. Дескать, бывает, хозяин, все мы не без греха…



- По поводу предполагаемого, - я отчетливо слышу, как профессор подавляет смешок, - отца, так это мы можем узнать сейчас же. Достаточно посмотреть на яйцо.



Я выразительно смотрю на сову, и она отходит от яйца, которое все время моей гневной тирады мужественно прикрывала собой. Итак, яйцо.



Крупное, белое... в красную и желтую полоску.



Первой мыслью было: «Дамблдор…» Потом все-таки я сообразил, что, несмотря на все свои закидоны, к сове директор приставать не будет. Не успевает вздох непомерного облегчения вырваться из моего горла, как меня пронзает догадка.



«Фоукс, с-скотина!» - пронзает меня догадка, и я зло ухмыляюсь.



Так, Альбус Дамблдор.



Счет растет, имей в виду. Счет растет.



Я ничего не забуду.



***

Я еще продолжал жалеть себя любимого, когда неожиданно услышал:



- Поттер, немедленно прекрати, это начинает меня раздражать. Посмотри на проблему с другой стороны: ты станешь единственным обладателем птенца сово-феникса. Это честь!



- Северус, попридержи свой сарказм, а? Без тебя тошно.



- Гарри, ты всегда казался мне оптимистом.



- А я и сейчас оптимист! Вот только я не понимаю… ведь фениксы и совы – это разные биологические виды. Это, ну… противоестественно! Он больше моей Хедвиг!



- Гарри, последний раз говорю тебе: феникс – птица волшебная. И поэтому Фоуксу ничего не стоило соблазнить твою сову.



- Мою сову, - эхом повторяю я. Все никак не могу прийти в себя.



***

По истечении некоторого времени мне полегчало, и я даже смог побороть в себе желание рвануть в кабинет директора, чтобы голыми руками и посредством обычной волшебной палочки – впрочем, скорее первое, поскольку в моей палочке всё ещё перо этого чёртового птица! – порешить его домашнюю зверушку, да чтоб сгорел этот феникс в своем пламени! Хотя это также не было выходом, потому что в этом случае Хедвиг осталась бы безутешной вдовой, ее птенец – сиротой, а мне бы грозила уютная камера Азкабана с видом на море.



Уж Дамблдор бы постарался возместить мне страдания его любимца в полной мере. Ну ничего, наша месть будет более замысловатой…



Фоуксу еще придется позаботиться об алиментах.



В общем, я включил в список причин Идеальной мести для Альбуса Дамблдора еще один пункт. Северус, когда его услышал, долго и истерически хохотал, полностью опровергая молву об отсутствии у него чувства юмора и неумении смеяться, но я не стал менять формулировку.



По моему мнению, «Растление моей совы животным другого биологического вида» звучало достаточно внушительно.



***

И сейчас я сидел в кресле, пил коньяк из личных неприкосновенных до этого момента запасов Северуса Снейпа и решал существенную проблему.



Проблему высиживания яйца. Дело в том, что птице нужно летать, охотиться, а не сидеть неподвижно весь день! Тем более, что как-то она слишком уж зашуганно выглядела. Видимо, шок. Не каждый день приходится сово-фениксов откладывать!



Снейп меня не понимает, говорит, что я веду себя подобно истеричке, у которой дочь рожает.



Я грустно смотрю на него и думаю, что слишком редко у меня был повод волноваться за кого-то по действительно счастливой причине. Одно дело – война, сражения, смерти. А другое дело – дети, семья. Жизнь продолжается, кто-то выходит замуж, женится. Друзья забываются, появляются семьи. Рождаются дети. У меня так мало, так бесконечно мало осталось старых друзей…



А может быть, виноват этот старый коньяк многолетней выдержки. Я переживаю за свою красавицу, и неважно, как это выглядит со стороны. Я просто рад!



И, в конце концов, имею право волноваться! Думаю, стоит ли сказать об этом Снейпу, но решаю умолчать. Неизвестно, поймет ли он меня, а вот казаться жалким не хочу. Мне почему-то это важно.



Я не без труда бросаю предаваться чувству собственного одиночества и возвращаюсь к более насущным проблемам.



- Северус, а ты не знаешь каких-нибудь инкубационных заклинаний?



- Каких?



- Ну, инкубационных, - я уже не уверен, что такие вообще существуют, но все-таки решаюсь пояснить, - от слова инкубатор.



- А что такое инкубатор? – невозмутимо спрашивает мой собеседник.



- Забудь… - я роняю голову на колени, - наверное, это было глупой идеей.



***

Спустя некоторое время:



- Нет, Потер, нагревающие, согревающие, а так же аналогичные заклинания мы использовать не можем. Ты ведь не хочешь яичницу из сово-феникса? Птенца нужно именно высиживать. Не греть яйцо, не обкладывать его тряпками и подушками, а делиться теплом собственного, в смысле – совиного – тела.



А оговорочка-то по Фрейду. Снейп подал мне хорошую идею:



- Тогда у нас остается один выход.



Видимо, решительность моего голоса пугает профессора, потому что он несколько напряженным голосом спрашивает:



- И что ты придумал на этот раз?



- Мы будим высиживать яйцо по очереди! Ты, я и Хедвиг. Хотя нет, сова, пожалуй, не будет. Оно, я думаю, для нее слишком горячее. Обожжется еще. Да и потом, вон она какая-то зашуганная, у нее явно послеродовое состояние. Так что будем по очереди высиживать. Ты и я.



Просто образцовая семья получится. Что-то я бред несу, может, не стоит больше пить? Снейп со мной согласен:



- Гарри, я думаю, тебе не стоит больше пить.



- Северус, я серьезно. Совершенно серьезно.



Тут нервы моего собеседника все-таки не выдержали, и он взорвался:



- Поттер, ты с ума сошел? Окончательно? Ты хочешь, чтобы я – Я – Северус Маркус Себастьян Снейп , кавалер ордена Мерлина Первой степени, величайший… - дальше шло подробное и многословное описание всех профессорских титулов и заслуг, которое затянулось на добрых (а вернее, очень и очень недобрых) десять минут. Я терпел, ожидая окончания этого увлекательного монолога, которое, к счастью, не заставило себя долго ждать, - …и, в конце-концов, просто хороший человек, ВЫСИЖИВАЛ ЯЙЦО СОВО-ФЕНИКСА?!



- Да, - спокойно парировал я. – Ты же сам только недавно говорил, что это такая честь - быть владельцем единственного в мире сово-феникса. А теперь подумай, какие открываются горизонты для человека, ставшего свидетелем вылупления такого птенца, а уж тем более человека, который его высидел!



- Ну уж нет! Хозяин ты, тебе и честь.



- Знаешь, Северус, я-то, может, и хозяин, но именно тебе посчастливилось принять роды первого в мире…



- Надеюсь, что и последнего, - прокомментировал Снейп. Но меня такими мелочами с мысли было не сбить:



- …первого в мире сово-феникса.



- Поттер, возьми себя в руки. Это мутант, мутант, ты понимаешь?



Поздно. Я уже упёрся.



- И что, ты хочешь сказать, детеныш Хедвиг не имеет права на существование? И вообще, если взглянуть глазами магглов, то весь наш магический мир – есть одна большая, бесконечная и непрекращающаяся мутация. Это вопрос разных точек зрения. А птенца я буду любить и таким! – как-то непоследовательно заканчиваю я.



- Аминь, - мрачно заканчивает Снейп и призывает еще бутылку. Понял, видимо, что от меня так просто не отделаться. А то, я в «любимого» директора характером! Воспитал на свою голову, называется…



***

- Гарри, - и как он только умудряется придать своему голосу такую усталость, - ты же не хочешь, чтобы я действительно высиживал это яйцо?



- Хочу.



- Поттер, - а теперь профессор шипит - кстати, в моей фамилии нет ни одного шипящего. М-да, факт таланту не помеха! – и я спешу порадовать его:



- Нет, не бойтесь, вам не придется сидеть на яйце и периодически издавать ласковые крики матери сово-феникса, - я не могу удержаться и фыркаю, представив себе эту милую идиллическую картину, на меня падает злобный взгляд весом в тонны эдак две, и я продолжаю, - во всяком случае, в человеческом обличье.



- Довольно! Объясни мне лучше, почему ты не можешь справиться с эти сам.



- Ага, и как я, по-твоему, должен двадцать четыре часа в сутки высиживать яйцо? Твой долг как коллеги и сообщника – помочь.



- Нет! Я же сказал!



- Ах так, после всего? Ну-ну, вот смирюсь с карнавалом и собственным позором и расскажу всей школе, как тебе идет голубой цвет. А уж лосины…



- Угрожаешь?



- Ага, - почти застенчиво. Снейп, впрочем, не купился. В ход как последнее средство пошел шантаж.



- Ладно, - бросает он неохотно, - выхода нет. Но заметь, ты меня вынудил! И, Поттер, имей в виду, если об этом кто-нибудь узнает…



Вздыхаю с облегчением. Конечно, я никому не скажу. Инстинкт самосохранения у победителя Волдеморта развит на должном уровне. Ну… Мне так кажется…



***

***

Через три часа я вспоминаю, что забыл сходить на кухню. Да…



Надо срочно решить, что делать в это время с яйцом. Что-то не нравится мне вид Хедди, когда она на нем сидит…



Мы со Снейпом сейчас явно не в том состоянии, когда стоит пытаться высиживать потомство. Тем более, чужое… Загляну, пожалуй, в совятню. Может, найдется там какая-нибудь добрая птичка, готовая помочь. А если не найдется?



Проблема.



Спустя пару минут – все-таки коньяк определенно ударил в голову – я вспоминаю, что я Мастер Трансфигурации, и предметы из неживого в живое превращать умел еще на третьем курсе. Я мучительно встаю и начинаю искать жертву для превращения в идеальную наседку для сово-феникса. Жертвой становиться какая-то странная ракушка с каминной полки. Я призываю ее, осматриваю и, не обнаружив ничего подозрительного, трансфигурирую в птичку.



Ну, то есть как, трансфигурирую…



То, что у меня получается, можно назвать только одним коротким словом.



- Мутант.



Снейп смотрит на меня и повторяет:



- Мутант. Гарри, у вся тебя жизнь связана с мутантами. Сначала Волдеморт, потом сово-феникс, теперь… Кстати, что это?



А я думал, что он прикорнул… и не заметил потерю своего сувенирчика…



- Не что, а кто! Это идеальная наседка для Сово-феникса!



- А почему у нее три крыла?



- Чтобы летать быстрее!



- А почему тогда они такие короткие?



- Чтобы далеко не улетела!



- А шерсть вперемешку с перьями? А два клюва? А один глаз? Подражаешь циклопам? А хвост как у павлина? А почему она цвета МОЕЙ РАКУШКИ?!



- Совпадение. Это идеальная наседка, они все так выглядят.



Вернее, теперь будут выглядеть…



- Хорошо, тогда, может, у нас пропадет необходимость высиживать птенца самостоятельно?



- Увы и ах! Идеальная наседка создана исключительно для короткого промежутка времени. У нее даже разума своего нет! А все параметры поведения птенцов еще не изучены. Так что… не обольщайся, Северус, но прими как данность, что тебе придется жертвовать своим временем во имя благих целей!



Он тихо ругается и тянется к бутылке. Я ухмыляюсь, что ж, поход на кухню можно немного отложить…

ГЛАВА 7.

Спустя некоторое время и некоторое количество коньяка, я все-таки геройски встаю и слегка покачиваюсь, пытаясь удержаться на ногах. Для начала проверяю яйцо, убеждаюсь, что все в порядке и собираюсь идти на кухню.



Пешком.



Воспользоваться камином в голову не приходит. А если и приходит, то в таком состоянии, в каком я сейчас, боюсь оговориться и оказаться где-нибудь в сомнительном месте. В комнатах Филча, например… Он будет ра-ад!



Снейп смотрит на меня, вопрошая, и я решаю пояснить:



- Добби. Кухня. План. Месть. Дамблдор.



Северус подхватывает мою увлекательную игру в ассоциации:



- Дамблдор. План. Месть. Голубой. Костюм. Колпачок. Месть.



- Месть. Тыква. Праздник. Директор. Идея. Дурацкая. Карнавал.



- Месть!



- Месть!



Он тоже встает, без проблем сохраняя равновесие, и произносит почти ровным голосом:



- Я с тобой.



- Хорошо.



***

Что творится дальше, мне страшно просто вспоминать. Я смутно помню наш грандиозный поход в сторону кухни, который был похож на маленькую экспедицию двух пьяных кротов-полуночников.



Еще будучи студентом, я часто бродил по школе ночью. Снейп же любил меня отлавливать с этих прогулок. Так что школу мы знали досконально.



Но под градусом!



М-да… она оказалась неузнаваемой, и до кухни мы еле добрались. Сколько нового я заметил!



Добби встретил меня радостными воплями и накрытым столом. Не то, чтобы я не ел… Но я не ел, а... Так что подкрепиться не мешало.



Я прошел к столу, уселся в предоставленное кресло и начал объяснять. Ораторскому искусству меня учил Снейп по дороге сюда. Поскольку добирались мы долго и с приключениями, то запомнить я успел многое. Даже коньяк немного выветрился из головы.



А посему меня в настоящий момент беспокоило только одно.



Я не мог вспомнить, где именно потерял Снейпа.



Как только я начал повествовать, то краем глаза заметил его эффектное появление. Профессор зашел, держась молодцом, хоть и за стену(©)*, сел в кресло и принялся глушить чаек, пока я распинался.



К тому моменту, когда я заканчивал рассказ о важности и секретности возложенной на Добби миссии, глаза домовика светились от счастья и преданности.



Эта часть нашего плана заключалась в перекрытии Директору доступа на кухню, во-первых. И в лишении бородача сахара за завтраком, во-вторых. Что было трудно, но выполнимо. Просто надо было использовать Добби, намеки, ДСДЭ и слизеринское коварство.



Добби. Заручиться поддержкой домового эльфа. И сделать так, чтобы он смог уговорить других эльфов прислушаться к нему. Это оказалось не очень трудным, потому что отчасти благодаря реформам Рона, а отчасти из-за того, что Добби прижился на кухне, у него явно появился авторитет. Быть свободным эльфом уже не было позорно, но и желанно, по правде говоря, тоже.



Намеки. Намеков была масса. Я поведал Добби трогательную историю о плохом здоровье Дамблдора, непосредственном влиянии на это самое здоровье глюкозосодержащих продуктов и о возможных новых директорах, которые так любят реформы. Такие нехорошие новые реформы, касающиеся домовых эльфов.



Да, а говорят, врать нехорошо… Кстати, я не сказал ни слова неправды – ни про другого директора, ни про опасность диабета!



И еще… я "оговорился", что всегда могу защитить моего друга – простого домового эльфа по имени Добби. Последнее я, кстати, сказал зря. Он расчувствовался, и мне пришлось успокаивать хрупкую эльфийскую психику на глазах у Снейпа.



***

Снейп удивился.



Я ухмыльнулся.



Он ухмыльнулся.



Добби всхлипнул.



Я вздохнул.



Снейп фыркнул.



Я матюкнулся.



Добби удивился.



Я улыбнулся.



Снейп передернулся.



Я ухмыльнулся.



Он вздохнул.



Добби испугался.



***

Нашу чудесную игру взглядов-вздохов-всхлипов прервал – вы ни за что не поверите! – Дамблдор. Из огромного камина высунулась растрепанная голова в длинном розовом колпаке с лимонными дольками и попросила у Добби чего-нибудь сладенького. Пришла очередь претворять наш план в действие. Тем более, что мы так удачно оказались незамеченными!



Я подтолкнул эльфа вперед с напутственной речью: «Мы с Северусом за тебя отомстим!».



Добби мужественно подошел к директору и, слегка заикаясь, начал повествовать о вредности употребления сладкого на ночь.



Альбус от такой наглости поперхнулся.



Домовик продолжал стойко держать оборону, продолжая уверять директора в нецелесообразности удовлетворения своих потребностей и вредности чревоугодия.



Я и не знал, что Добби такой грамотный. Видимо, выходной день этому поспособствовал, и он провел его в библиотеке.



Дамблдор тоже удивился, причем до такой степени, что открыл рот и выронил свою челюсть.



«Ха!» - пронеслось в моей голове, я ведь это подозревал! В сто лет с гаком своих челюстей не бывает! А если бывают, то это уже темная магия. А директор черной магией не пользуется! Ха!



Видимо, я выразил свои восторги слишком шумно, поскольку директор захлопнул рот и насторожился. Челюсть понимающе лязгнула на полу и тоже затихла. Так они сообщники!



Радовало, что Снейп оказался посообразительней меня и наложил на нас какое-то свое супер-пупер-секретное заклинание, не зря же он Мастер ЗОТИ, и Дамблдор нас не заметил.



Не радовало то, что Снейп оказался все-таки не таким сообразительным и не наложил это самое заклинание на наш стол с двумя полупустыми чашками.



Радовало, что это додумался сделать я.



Не радовало, что я не успел.



Дамблдор бросил взгляд на нас, но слегка промахнулся и попал на стол со сладостями и вкусностями. После чего обратился к эльфу:



- Пошалушта, дай мне шелюшть.



- Что, простите, сэр? Добби не понимает господина директора.



- Шелюшть. Шубы.



- Какие шубы?



- Не шубы, а шубы! И бишкфит ш того блудешка.



- Не понимаю. Добби – умный домовой эльф, Добби читал книги. Но Добби не понимает директора… - домовик уморительно развёл руками и скорчил удручённую рожицу.



Я наконец не выдерживаю и начинаю задыхаться от приступов хохота.



Еще чуть-чуть – и нашим планам конец.



Звуки уже готовы вырваться на свободу, как вдруг Снейп совершает молниеносное движение, и к моим губам… прижимается прохладная ладонь, не давая мне возможности загубить весь гениальный план. Он смотрит на меня страшными глазами и угрожающе двигает бровями. Это мне кажется таким забавным, что становится только хуже. Рука прижимается сильнее, и я могу почувствовать слабый аромат ромашки.



Мерлин!



У меня аллергия на ромашку! Чихательная аллергия!



Я пытаюсь путем бурной жестикуляции и страшного сверкания глазами показать Северусу, что он делает только хуже, но, тот к моему ужасу, не понимает…



***

Дальнейшие события я запомнил в мельчайших подробностях. От полного позора нас со Снейпом спасла тогда лишь случайность в лице… Хотя, лучше опишу подробно.



В общем, все было так.



Северус все так же упорно отказывался понимать мои совсем даже не тонкие намеки убрать руку.



Я с нарастающей паникой чувствовал приближение первого чиха.



Дамблдор ругался с Добби, пытаясь вернуть себе полезную собственность:



- …шелюшть, ШЕЛЮШТЬ, отдай мне шелюшть, домофик проклятуший!..



М-да, я и не знал, что многоуважаемый директор позволяет себе подобные выражения.



Домовик внимательно слушал и медленно отодвигался на стратегически безопасное расстояние – беззубый Альбус брызгал слюной и нехорошо сверкал глазами.



Челюсть меланхолично лежала на полу, не принимая участия в этой комедии абсурда и не выражая симпатии ни одной из противоборствующих сторон.



Спустя несколько минут Альбус все-таки окончательно уверился в том, что эльф ему не поможет, и перестал тратить энергию на бесполезные убеждения. Вместо этого он внезапно сообразил, что как-никак является величайшим магом современности, и решил воспользоваться магией, попробовав призвать челюсть силой мысли. Получилось у него, надо сказать, не очень хорошо. Заклинания все-таки нужно произносить, а без зубов это получается сомнительно. Сила же мысли ночью спит и ухом не ведет, что ее обладателю нужна помощь.



Дальше события стали ускоряться.



Мой чих все с большим энтузиазмом рвался из центра чихов в моем несчастном организме.



Снейп начал что-то понимать, потому что ослабил хватку, переместив руку на нос. Ему же хуже, вот засопливлю его своими чихами, будет знать, как героев магического мира за нос хватать!



Дамблдор тихо шепелявил какие-то слова. Кажется, это были грязные ругательства.



Сила мысли отказывалась просыпаться.



Добби отходил все дальше от камина.



Челюсть подчеркнуто презрительно наблюдала за происходящим.



Не знаю, как события могли бы развиваться дальше, но ситуацию спас неожиданно раздавшийся из камина голос. Тот, который я меньше всего ожидал услышать.



Жеманный – кто бы мог подумать, что в обычно строгом голосе могли проскользнуть столь безошибочно кокетливые нотки! – голос Минервы МакГонагалл:



- Бусси! Ну где ты там застрял?



Вслед за голосом появилась голова профессора Зельеварения. Я еще раз с трудом поборол желание закрыть глаза. Минерва была в милом розовом колпачке на тон темнее, чем у директора. С очаровательными летучими мышками.



Я сглотнул.



Рука Снейпа заметно задрожала.



МакГонагалл окинула кухню хозяйски-придирчивым взглядом, заметила Добби, челюсть и злого директора и решила взять ситуацию под свой контроль.



- Так-так-так. Уж не за сладеньким ли направился на кухню наш многоуважаемый директор? Добби, дай-ка мне челюсть!



Домовик послушал-послушал профессора, испуганно попятился и ретировался с кухни вообще.



- Так-так-так, - повторила Минерва, - Филиус, подай мне палочку.



Я чуть не вскрикнул и совсем даже забыл о чихе, когда из камина, потеснив головы директора и его заместителя, высунулась сначала рука с палочкой, а потом и голова профессора Чар Филиуса Флитвика в колпачке. Розовом колпачке с милыми маленькими эльфиками.



Я ужаснулся.



Снейп ошарашено убрал от моего рта руку и пробормотал:



- Я не понял, у них там групповуха или вечеринка в пижамах?..

Тем временем мой чих снова ожил и двинулся на свободу. Я, уже не пытаясь сдержаться, умоляюще оглядел кухню на прощанье, после чего посмотрел на Снейпа. Хотел поблагодарить его за прекрасное сотрудничество, которое закончилось так глупо. И уже открыл было рот, как заметил одну странность…

Снейп сменил изумленный взгляд на мстительно-зловещий, улыбнулся так, что на одиноких полупустых чашках с чаем зазмеилась сеть мелких паутинообразных трещинок, а пирожное в вазочке покрылось плесенью. В общем, улыбнулся со знанием дела.



После чего достал палочку, направил ее на головы торчащие из камина, пробормотал какую-то тарабарщину и, судя по злорадно-выжидательному выражению лица, приготовился к интересному зрелищу.



Я хотел было возмутиться, но чих, которому, вероятно, уже порядком надоело пытаться вырваться на свободу, подготовился к окончательному броску.



Он как раз вышел на финишную прямую, когда случились две вещи.



Снейп ухмыльнулся и сказал что-то странное, а именно:



- Опа!

Одновременно с этим торчащие из камина головы многоуважаемых профессоров школы чародейства и волшебства Хогвартс синхронно вскрикнули и вывалились из злополучного камина вместе с их обладателями.



Под шумок оглушительный чих все-таки вырвался наружу, но остался незамеченным компанией в розовых пижамах.



- Все-таки вечеринка в пижамах, - пробормотал Снейп, и мне отчетливо почудилось в его голосе облегчение.



Я собрался было согласиться, но аллергия всё ещё давала о себе знать, и я чихнул во второй раз. Снейп заметил это, нахмурился и спросил в чем дело.



Я ответил, как мог более четко притом, что мой нос закладывало с неимоверной скоростью.



- Алегия! Чихабелная алегия! На робафку!



Да, вряд ли это можно было бы понять простым смертным, но Снейп, как известно простым не был. Смертным, наверное, тоже. Долгие годы жизни двойного шпиона сделали свое дело, и Северус разгадал загадку играючи. С пятой попытки, если быть точным, когда я почувствовал приближение очередного мега-чиха.



Он быстренько и умело наложил на меня Силенцио, и я наконец-то начихался в свое удовольствие.



А тем временем на полу перед камином разыгрывалась нешуточная трагедия. Альбус пытался поймать свою челюсть, которая после очередного меткого - предполагаю, что анимализирующего** - заклинания Снейпа стала вести несколько более оживленный образ жизни, чем обычно, и в настоящий момент заигрывала с кочергой. Когда челюсть поняла, что ее ухаживания пропадают втуне, то снова принялась убегать от своего хозяина. Очень даже резво…



В перерывах между чихами я попробовал задуматься о том, в каком месте у челюсти может располагаться зрительный и другие рецепторы и где находится для них анализатор, но так и не сообразил.



Между тем к погоне за директорской челюстью присоединились и его коллеги. МакГонагалл сначала хотела использовать Accio, но Дамблдор прочел ей коротенькую лекцию о невозможности использования призывающих заклинаний к его раритетной челюсти, которую он получил в подарок от самого Николаса Фламеля, а тот, в свою очередь, добыл данный военный трофей во времена Наполеона.



История была действительно захватывающая, разве что малопонятная из-за преобладания в ней шипящих.



Я все больше увлекался происходящим, но, видимо, досмотреть этот фарс до конца мне было не суждено. Я почувствовал, что аллергия достигла своего апогея и, чихнув последний раз, потерял сознание. Последней мыслью было:



«Второй раз за день! Как мне это надоело!»



Потом отключился.



_____________________________

* Не могла удержаться, чтобы не вставить фразу из незабвенного Порри Гаттера Мытько и Жвалевского - "мадам Камфри держалась молодцом, хоть и за косяк". Не посчитайте плагиатором, до ужаса люблю их пародию.

** - от лат. anima - душа. Т.е. оживляющие заклятья.

Глава 8.

Дополнительный дисклеймер: идея, применённая Автором и Музой в этой главе, разумеется, принадлежит Serpensortia и её "С птичьего полёта". Лимонными дольками торжественно клянёмся, что, несмотря на способ её использования, мы никоим образом не собирались никого оскорбить. Разрешение на использование идеи от Serpensortia получено.





Я очнулся от ощущения удара моей драгоценной головы обо что-то каменное и холодное. «Стена!» - пронзила меня догадка, и, словно в подтверждение, взаимодействие двух поверхностей – моей головы и стены – повторилось. Откуда-то возникла смутная ассоциация с Милновским Винни-Пухом, путешествующем вниз по лестнице. Бум! Боль немного прояснила сознание, и я попытался проанализировать свои ощущения.



Так. Во-первых, ясно чувствовалось ощущение полета. Или парения. Хотя нет, все-таки меня просто куда-то несли. Судя по впечатлениям, несли быстро, не щадя живота своего, а точнее, моей несчастной головы. Утвердиться в этом мне помог очередной удар о камень.



Дальнейшие научные изыскания были прерваны неожиданной остановкой. Я открыл глаза и обнаружил, что нахожусь в кабинете профессора ЗОТИ, а моим летательным средством является Снейп.



Снейп?!



Странно, очень странно…



Северус тем временем сгрузил меня в кресло и, воспользовавшись моим посталлергическим состоянием, влил в меня какую-то гадость. Я закашлялся, отплевался, чихнул и гневно на него воззрился



В ответ я получил не менее «ласковый» взгляд.



Ну и ладно. Помог – и на том спасибо, методы – это, как говорится, дело последнее.



Зелье оказалось каким-то странным, и я отключился.



Когда я в очередной раз – самому уже надоело! – пришел в себя, то обнаружил, что нахожусь у Снейпа в апартаментах, а он с самым задумчивым видом роется в каком-то сундучке, бренча пузырьками.



Интересно…



Северус тем временем достал какую-то бутылочку, взболтнул и открыл. Лучше бы он этого не делал… По комнате поплыл резкий и дурманящий аромат ромашки. Я уже приготовился было чихнуть и начать грязно ругаться, но как раз в этот момент профессор встал со своего места, капнул зелья на непонятно откуда взявшуюся ложку, подождал, пока я открою рот для очередного чиха, и сунул мне ложку в рот.



Автоматически я ложку облизнул, сглотнул.



В моем воспаленном аллергией мозгу принеслась мысль: «Убивец! За что?!», после чего я понял, что не умру от чихоизвержения, как собирался раньше. Даже больше, центр чихов моего организма вообще не реагировал на эту явную провокацию. Посмотрев на профессора удивленными глазами и получив в ответ взгляд a la «Кто здесь самый умный? Правильно, Поттер, здесь самый умный Северус Снейп!», я взбеленился и решил проверить, прошло ли мое хроническое заболевание, самостоятельно. Для этого я, наплевав на предостерегающий взгляд Снейпа, отобрал у него бутылочку и, не раздумывая, глотнул.



Зачем? Вот уж чего не знаю…



Реакции не последовало, и, обрадованный, я уже повернулся к Снейпу со словами благодарности. Слова эти, впрочем, застряли у меня в горле, когда я увидел выражение лица Северуса: растерянность пополам с ужасом и весельем. Это заставило проанализировать меня свои ощущения, после чего я напряженным голосом спросил:



- Северус, а что это было за зелье?



Снейп посмотрел на меня задумчивым взглядом и спросил таким задушевным голосом, что мне сразу стало не по себе.



- Гарри, скажи мне, пожалуйста, зачем было пить зелье?



- Что это было?! – меня охватывала паника.



Снейп сказал.



***

К тому моменту, как я закончил орать, Северус уже успел сварить антидот, способный избавить меня от последствий моей же собственной глупости. Варил он, надо сказать с редким упоением, точностью и плавностью движений рук. Я в очередной раз задумался, что все-таки истинное его предназначение именно зелья, но промолчал. Устал орать-то…



Выпил пахнущую тмином бурду. Раньше я никогда не слышал, что эта восточная пряность используется в зельеварении. Вот плов с ним очень даже получается, эльфы подают иногда. Впрочем, неважно. Аромат у зелья необычный, сильный. Аллергии, слава Мерлину, не вызывает.



Теперь я жду объяснений, а также того счастливого момента, когда моя грудь снова станет нормальной, а именно, пропадет совсем – Снейп подсунул мне зелье для, простите, увеличения молочных желез.



- Гарри, поверь, не собирался я тебя посмешищем выставлять. Просто это было первое попавшееся зелье с ароматом ромашки.



- Северус, а тебе не кажется странным, что первым попавшемся зельем в твоем сундуке было зелье для увеличения груди? А?



Я знаю, конечно, что Снейп травить, а уж тем более позорить меня не собирался, но давно мы славненько не выясняли отношений!



- Гарри, когда тебе начнет угрожать мадам Хуч и требовать оказать ей маленькую услугу, ты будешь ломаться?



Я вздрогнул, вспомнив «очаровательную» преподавательницу полетов и ее несколько выдающийся в последнее время бюст.



М-да… Куда мир катится…



- А чем она угрожала, если не секрет?



- Эта дама, - последнее слово было сказано с явно подавляемым бешенством, - пообещала подать Дамблдору идею о совместном отдыхе преподавателей на природе.



- И что, прости, в этом такого?



Снейп посмотрел на меня дикими глазами и осторожно спросил:



- А что хорошего в пикничке вместе Альбусом, Минервой и иже с ними?



Я подумал-подумал и торжественно изрек:



- Ничего!



- О чем и речь.



Я попытался представить себе пикник, потом вспомнил увиденное на кухне зрелище и улыбнулся. Альбус, а я кое-что о вас знаю…



***

Ладно, пора мне уже и домой, в смысле – к себе, собираться. Я нехотя встаю, оглядываю стол Снейпа и замечаю комок обгорелых перьев.



А я и забыл про Идеальную Наседку!



Я торопливо подхожу к яйцу, аккуратно трансфигурирую наседку обратно в снейпову ракушку, которую незаметно засовываю в карман. С будущим сово-фениксом все в порядке, насколько об этом можно судить по внешнему виду скорлупы…



Достаю из кармана монетку – по совершенной случайности оказывающуюся производства близнецов Уизли – и обращаюсь к Снейпу.



- Кто сегодня выступает в роли наседки?



Северус посмотрел на меня раздраженным взглядом:



- Ты!



- Ну уж нет!



В общем, проспорив минут пять мы решили кинуть монетку. Ту самую, что я так трепетно сжимал в кулаке.

Нетрудно догадаться, кто победил в этом споре…



***

Уже уходя через камин к себе, я имел счастье наблюдать удивительную картину: иссиня-черный ворон воистину крупных размеров, нахохлившись, распластался на яйце. Драный от тяжелой жизни хвост возмущенно торчал во все стороны множеством перьев, а темные глаза-агаты смотрели на меня с негодованием, обреченностью, злостью и обещанием страшных мук одновременно. Под моим взглядом ворон попытался было поудобней устроиться, но заскользил животом (или грудью?) по гладкой скорлупе и затрепыхался, как живая курица-гриль на шампуре – яйцо все равно было для него слишком крупным, и желтые, опасные когти как-то слишком уж выразительно зацарапали края. Перья на голове птицы немного топорщились, а клюв нащелкивал какие-то свои – птичьи – ругательства.



В общем, картина радовала глаз и усердно бальзамила душу и сердце.



Я ухмыльнулся и назвал свою спальню. В конце концов, Снейп согласился почти добровольно.



***

Пробуждение было болезненным и приятным одновременным. Приятным оттого, что похмелье мучило не так сильно, как прежде, а мучительным в связи с тем, что вставать не хотелось. Но мой удивительный будильник способен был разбудить кого угодно. Тихим, картавым голосом он пел лекции профессора Биннса в лучших традициях средневековых менестрелей. Странно, как из самого лучшего хогвартского снотворного – лекций по истории магии – можно было сделать такой жуткий будильник, но работало средство безотказно. Сегодня я проснулся под перечисление списков погибших в очередной из войн гоблинов:



И всеее они погибли страаааашной смертью!

Страааашнее всех погиб их прееедводитель!

А звали его Хмууурик Многопальцый!

И он погиб ужааасной, страаашной смертью.

Ведь был он самый глаааавный преееедводитель!

И звали его Хмууууууууурик Многопальцый!

И было очень-очень много пальцев!

У Хмууууурика, что умер страааашной смертью!



В общем, не встать под эту… музыку сфер было затруднительно. Я крепился и слушал уже второй куплет про заместителя предводителя, который погиб страааашной смертью, но, конечно, не такой страааашной, как предводитель, которого звали Хму… и так далее, когда будильнику стало вторить легкое постукивание. Я оторвал голову от подушки и увидел за окном подозрительного вида сову. Рыжую и с яркими голубыми глазами. Судя по размеру, явно самец. Он пытался привлечь внимание Хедвиг, в чем, кстати говоря, преуспел. Сова, предусмотрительно посаженная мной в клетку – карцер, на три дня, и не спорь со мной! – грустными и тоскливыми глазами наблюдала за рыжим совом.



Ах, так?



Уж не старый ли знакомый?



Звучит странно, но если у магов есть анимагическая форма, то почему бы не обладать такой способностью и фениксу?



С тихим ругательством я схватил будильник и с точностью, выработанной годами упорных квидичных тренировок запустил им в окно. Разбил стекло и попал во вредную птицу. Ха!



Я уже собрался было еще немного поваляться и пропустить завтрак, но как раз в это время в камине появилась рука, а за ней всклокоченная и заспанная голова профессора ЗОТИ Северуса Снейпа. Он ещё раз ругнулся, сунул мне яйцо и со словами:



- На двадцать четыре часа оно твое, делай с ним, что хочешь, только меня не трогай! – исчез в недрах камина. Я подхватил будущего сово-феникса, положил на стол и, задумчиво разглядывая патриотичные красно-золотистые полоски, наколдовал Идеальную Наседку. На утро сойдет.



***

***

На завтрак я отправился в самом благодушном настроении, предвкушая горячий кофе и увлекательное зрелище.

Хлеба и зрелищ, как говорится.

Мои ожидания меня не обманули.



Вообще, не правы те, кто считает, что настоящий английский завтрак легким.



День в Хогвартсе на протяжении веков начинался с яичницы с жареным беконом, помидорами, грибами, сосисками и кровяной колбасой. Так что нет ничего особенно удивительного, что во время Тремудрого Турнира Флер Делакур ругала Хогвартс. Франция все-таки страна, ведущая более здоровый образ жизни. Хотя бы в области питания…

В настоящее время за завтраком чаще подают овсяную кашу и кукурузные хлопья, но все же хлопья истинно маггловская пища и на столах потомственных магов и слизеринцев ее найти трудно. После завтрака на столе вас обязательно будет ждать чай и подрумяненный тост с апельсиновым джемом. Эльфы никогда не забывают о таких мелочах. Они вообще ни о чем не забывают, так, например, достаточно было один раз сказать Добби, что я не воспринимаю ромашку и пью по утрам кофе, как завтрак стал еще приятнее, чем раньше.

Вообще, каждый из преподавательского состава договорился с домовиками сам. Снейп эльфов запугал, МакГонакл внушила свои гастрономические пристрастия. Директор… Альбуса они и так слушаются. Слушались, поправил я себя, глядя на Дамблдора и его трапезу. Сразу настроение поднялось еще больше.



Стол радовал полным отсутствием хоть каких-либо сладостей в пределах досягаемости шаловливых и пронырливых директорских рук. Вместо восхитительных, вкусных и высококалорийных блюд, перед директором громоздились тертая морковь, свекольный сок, явно несладкая овсянка. Чай, судя по консистенции, также был без сахара, это очень легко определялось – обычно Альбус пил сироп, густоты неплохой сметаны.

Сам же директор тоскливо смотрел на лежащее перед ним на тарелке печеное яблоко и протяжно вздыхал. Его голубые глаза уже не блестели, горя озорством, легким сумасшествием и радостью. Вернее, блестеть-то они, блестели, только вот отнюдь не от радости. Скорее от отчаяния.

М-да…

Добби постарался на славу.



На долю секунды мне стало его жалко, но потом я вспомнил предстоящие трудности и решил запрятать свою жалость куда подальше. Жалеть о своих собственных поступках – последнее дело.



Я выбрал тактическую позицию подальше от директора и сел рядом со Снейпом.



Интересно, думал, наливая себе горячий кофе, почему во время войн, кризисов и других форс-мажорных обстоятельств Альбус сумел сохранить веру в себя, в собственные силы, в нас, в конце концов. Веру в победу. Он никогда не сдавался, был тверд и непоколебим во всем, что казалось Воландеморта. Так почему же у него опускаются руки, когда кончается запас лимонных долек? Почему пропавшая мармеладка воспринимается, как личная трагедия?

Эх…

Как же много изменила война, сколько судеб сломала. Грустно.



От размышлений меня оторвал забавный хрип-всхлип Альбуса. Я проследил глазами за его взглядом и усмотрел потрясающую картину. Снейп с мрачным, каким-то темным удовлетворением намазывал на староанглийскую булочку абрикосовый джем. Сладкий абрикосовый джем, который стоял так далеко от Альбуса.

Северус нарочито медленно разрезал еще теплую булочку поперек. Мягкое сдобное бело-бежевое тесто с россыпью изюма и цукатов внутри, над которым парил слабый ароматный пар, словно приглашало, просило вонзить в него нож. Разлить джем, оранжевые густые капли.

Абрикосовый джем.

Сладкий, но в тоже время чуть горьковатый, немного терпкий на вкус. С аккуратными кубиками фруктов.

Бок булочки, покрытый сахарной глазурью. Такой чуть прозрачной на свет, хрупкой и крошащейся в руках. Сладкой…



Вопреки тому, что Снейп не выспался и не ест сладкое, спектакль был устроен с должным размахом. Заметили всего несколько преподавателей, Альбус и, разумеется, я.



Северус закончил свое священнодействие с бутербродом, поднес его к глазам и придирчиво осмотрел. Выглядело это бесподобно. Булочка – мягкая, чуть крошащаяся, такая беззащитная в этих сильных и цепких пальцах, белая глазурь – чуть блестящая, с парой маленьких кристаллов сахара внутри, джем, тонким прозрачным рыжим слоем, покоящийся на поверхности булочки.



Снейп закончил осмотр и вонзил зубы в мягкую, податливую плоть теста. Его крепкие, цвета слоновой кости зубы и розовые десны на миг блеснули и пропали, скрытые тонкими, выразительными губами. Странно, почему я никогда раньше не замечал, что…



Я сглотнул и отвернулся, коря себя за какие-то совсем не подобающие в данный момент мысли. И, надо сказать, вовремя чтобы застать непередаваемое выражение лица многоуважаемого директора.

Пытаться передать то, что передать нельзя, - затея глупая. Можно сказать лишь то, что директор разве что слюни не пускал на снейпов бутербродик.



Да, мы явно движемся в правильном направлении…

ГЛАВА 9.



Когда я вошел в кабинет, тишина в классе сделалась абсолютная. Ее можно было резать ножом для масла и намазывать на хлеб, дабы употребить с чайком. Я опять вспомнил представление за завтраком. Да… Что и говорить, шикарное зрелище. Шикарное во всех смыслах и видах…



Тишина все еще стояла небывалая.



Еще бы! Не каждый день вашему взгляду предстает подобное зрелище – Великий и Прекрасный (да, по скромности я даже Северуса переплюну) Не Единожды Победитель Угнетателя Всех и Вся Гарольд Джеймс Поттер собственной персоной, торжественно левитирующий перед собой темно-красную, скорее даже бордовую бархатную подушку с кистями зеленых и серебряных нитей и того же цвета тесьмой, окантовывающей вещицу по шву.



На подушке вольготно расположилось нечто, представляющее собой комок перьев с торчащими оттуда в разные стороны конечностями. От этого самого нечто шел легкий дымок, навевая на мысли о медленно подгорающей на огне курице.



Мерлин! Не уследил…



Я закончил свое торжественное шествие, бережно положил ношу на стол, и повернулся к застывшей аудитории. Усмехнулся. Реакция на усмешку оказалась весьма неожиданной… Половина студентов нервно - и синхронно - сглотнула, половина зашлась неуверенным хихиканьем. Наверное, стоит меньше со временем со Снейпом проводить, а то уж фирменную ухмылку чуть не перенял. Не говоря уже о совместных попойках… Хотя это все весьма занятно - в определенной степени.



Мои размышления прервало деликатное покашливание.



Странно, вот уж не думал, что в Хогвартсе еще остались такие наивные старшекурсники. Каждый, кто учится здесь с первого курса, а таких абсолютное большинство - все-таки практика перевода из других школ не особенно популярна вследствие разных программ и учебных планов, не говоря уже о языковом барьере. Тут не подходит даже лозунг: «Магия может все!» Некоторые вещи в любом случае остаются непреодолимыми.



Так вот, все они прошли школу выживания Северуса Снейпа. И еще на первом курсе, занятие восемь, если я не ошибаюсь, "Применение ядовитых грибов в лечебных зельях" и "Последствия ошибок, которые в пяти из пяти случаев допускают тупоголовые ученики, потому что не готовятся в должной степени и не уважают тонкое искусство зельеварения...", и так далее...



В общем, я отвлекся.



Именно на этом занятии Северус Снейп собственнолично демонстрировал его отношение к покашливанию как способу привлечения внимания преподавателя. Обычно после таких мм… наглядных примеров ученики еще пару месяцев боялись при Снейпе кашлять, хрипеть, чихать, не дай Мерлин, сморкаться и вообще всячески намекать на свое присутствие.



Мне, конечно, до тонкого искусства запугивания своих студентов далеко, но банальное игнорирование хамов тоже выход в определенной ситуации. Как я и поступил. Покашливание из деликатного переросло в истерическое, но я все также не обращал внимания на хрипящего индивидуума.



Взяв журнал, я лениво пробежал глазами список, вычисляя и прикидывая нужные мне кандидатуры.



Что меня всегда с одной стороны удивляло, а с другой казалось в какой-то степени правильным, так это выбор специализации старшекурсниками. Считалось привычным и обыденным, что Гриффиндор выбирал Трансфигурацию, Слизерин – Зелья, Хаффлпафф – Гербологию, а Рейвенкло – Чары. Привычная и от того ставшая традиционной система – выбор того предмета в качестве доминирующего, который ведет твой декан.



Как бы это ни было порой обидно и как бы ни ратовали за честность, но все же обучение старших курсов было лишено беспристрастности. И чем старше курс, тем более явным это становилось. Деканы факультетов проталкивали своих студентов, помогали им, словно в каких-то маггловских институтах, и глаза на это закрыты были уже давно.



А что можно было сделать? Всего несколько раз мне удалось застать потрясающую картину объяснений Альбуса с деканами, и я искренне возрадовался, что таковым – в смысле деканом – не являюсь. Потому что вид взбешенной Минервы, орущей на Флитвика, который прятался за клеткой с Фоуксом, отбивался от летящих в него предметов и разве что язык не показывал рассерженной МакГонагалл, наводил на сомнительные размышления.



Интересно то, что разгорелся скандал не без участия Северуса, который, поняв, что его змеюки не выходят на первое место в том году, решил любыми способами не дать заполучить это место львам. Не знаю, какие уж интриги он там плел и какие делишки прокручивал, но в результате Гриффиндор покинул лидирующую позицию, уступив пальму первенства тихому и скромному Рейвенкло.



Иметь Северуса Снейпа в качестве врага определённо очень обременительно…



Но я опять отвлекся. Что-то сегодня мысли разбегаются… и утреннее шоу покоя не дает.



М-да…



Размышления мои были вызваны тем, что практически все, кто записался на продвинутый курс трансфигурации, были гриффиндорцами. Парочка бледных, зачуханных Рейвенкловцев и один выходец из серпентария незабвенного Томова предка. Очень запоминающегося вида, этакая смесь франта и идеального злодея с выражением полного пофигизма на лице. Сразу видно, что истинный слизеринец, можно даже сказать, слизеринец до мозга костей.



Мои старшекурсники сидели как пришибленные и молча созерцали дымок, поднимающийся от Идеальной Наседки. Изредка настороженно скашивали на меня глаза, но...



Пора брать ситуацию под личный контроль.



План урока я продумал заранее, так что вводная речь не стала проблемой. Рассказал студентам о важности Трансфигурации в будущей жизни, о будущей жизни как таковой, о том, как лучше вступить в будущую жизнь, как важно сохранять достоинство при вступлении на стезю будущей жизни...



К моменту, когда я дошел до цели своего повествования, а именно пункта «Важность тренировки навыков анимагии в школьные годы для последующего их применения в будущей жизни», аудитория спала тихим сном праведника. Вернее, тихими снами десятка праведников… Только один старательный Рейвенкловец пытался конспектировать, впрочем, вырубился он на десятой минуте. Как раз в момент рассуждения на тему: «Чем могут помочь анимагические навыки в будущей жизни и при выборе профессии». Отлично.



Это-то я и добивался…



В принципе, на моих уроках никогда не спят, но сегодня ситуация была слегка необычной и требовала радикальных путей для ее разрешения. Приятно, что стиль профессора Бинса так легок для имитации.



С другой стороны, эти архаровцы прямо-таки оскорбительно быстро расслабились... Непорядок, определённо.



Еще раз убедившись, что аудитория спит мертвым сном, я приступил к выполнению своей задумки. Тихонько прошептал заклинание, и над головами моих студентов чуть туманной дымкой повисли их гипотетические анимагические формы. Цвет этих проекций определял, какой стадии в достижении умений перевоплощаться достигли студенты. Так, например, над юношей из Рейвенкло завис голубоватый силуэт кролика. А означало это, что до превращения еще далеко. Тем более, что и кролик мне не нужен. Маленький слишком…



Чем интенсивнее цвет и четче силуэт, тем ближе его обладатель к окончательному становлению анимагом. Так, например, под мои критерии подходили четыре человека. Три выходца из родного львятника - ох, и настригу я вам сейчас кисточки на хвостах! - и, к моему удивлению, слизеринец.

Хорошо. Очень хорошо…



Установив все, что нужно, я отменил заклинание, негромко хлопнул в ладоши и продолжил лекцию, на этот раз в более энергичном ключе.

***

Через некоторое время, когда тлеть начала не только наседка, но и подушка, я понял, что пора приступать к решительным действиям.



Еще раз придирчиво осмотрел кандидатов, усмехнулся и, дав задание для самостоятельной работы не входящим в мой гм… список, позволил себе вплотную подойти к решению проблемы.



Подозвав группу анимагов, я тихо, но внятно объяснил, что от них требуется, вызвав тем самым шквал удивления и непонимания. Ладно, еще раз.



- Еще раз объясняю. Навыки анимагии весьма понадобятся вам в будущей жизни. Да, мистер Браун, - меня перебил младший брат Лаванды, попавший в Гриффиндор по еще большей случайности, чем его сестра, - тем более, если вы собираетесь работать в м…

- …отделе по контролю за гипотетическими магическими животными в гипотетических маггловских зоопарках, - подхватил студент.



Ни чего себе отделы в нашем министерстве!



- Вот видите, мистер Браун, вам обязательно нужно потренироваться. А это гораздо проще сделать здесь, при мне. А потом, если вы все же решите сдавать экзамен, дабы получить лицензию, то определенный этап тренировок с высококвалифицированным магом уже будет пройден.



Моя пламенная речь зажгла дикий энтузиазм в глазах гриффиндорцев, но совершенно не убедила слизеринца. Что еще раз доказало мне, что змейки Северуса гораздо более приспособлены к жизни, чем львы Минервы.

Себастьян Забини посмотрел на меня оценивающим взглядом и спросил:

- Простите, профессор Поттер, - опять насмешка в голосе! Слава Мерлину, что я уже давно перестал обращать внимание на такие нюансы, - кое-какой аспект из вашего монолога остался мне непонятным.

- Да? И какой же, позвольте узнать?

Что интересно, слизеринцы никогда не боялись выставить себя не знающими чего-то людьми.

Нет, не так.

Скорее, тут дело в чем. Если гриффиндорцы большей частью стараются не переспрашивать, боясь показаться неспособными, то рептилии лучше переспросят, при этом поставив не себя в положение непонятливых, а тебя на место плохо объясняющих. И все это происходит на уровне инстинктов, с детства, еще с первого курса.

Конечно, все это запутанно и сам я об этом до определенного момента даже не задумывался. Но война, как бы давно она не была, когда бы она не кончилась, война наложила определенный отпечаток на сознание.

Именно во время войны я понял плюсы и минусы характерных черт отдельных факультетов. Гриффиндор – это идеальные бойцы на войне, авроры в мирное время. В то время как именно Слизерин предоставлял лучших аналитиков, стратегов и тактиков, и потенциальных кандидатов на руководящие должности.



Надо как-нибудь поговорить об этом со Снейпом, интересная дискуссия может получиться…



- Почему вы употребили слово «если», когда говорили о сдаче экзамена? Этим вы хотите сказать, что сдача необязательна?



Вот ведь сво… хитрец! Изображает из себя святую наивность, а на самом деле все прекрасно понял.

Хотя, откуда тебе, мальчик, знать о друзьях-товарищах, что совершенно чудесно прожили свою короткую, но насыщенную событиями жизнь без лицензии анимагов? И ни разу об этом не пожалели...



Ладно, юноша, поиграем по твоим правилам:

- Ох, я, наверное, оговорился. Не думаете же вы, мистер Забини, что я буду самолично подбивать своих студентов обойти закон нашего министерства? Как вам в голову такое прийти могло! Конечно, обязательна.

- Тогда к чему это ваше задание?

Совсем обнаглел студент, попробуем приструнить. Ох, да прости меня, великий Мерлин за примененные методы.



- Уважаемый мистер Забини. Дело в том, что преподавателю, на мой субъективный взгляд, конечно, лучше знать, какого рода задания предлагать своим студентам. Если же вам что-то не нравится, книги жалоб и предложений у меня нет, но кабинет директора отсюда не так далеко. Вы можете собрать свои вещи, дойти до мистера Дамблдора и объявить тому, что мои методы преподавания вас не устраивают. Директор отправит вас к декану, которому вы объясните все это еще раз и переведетесь на тот предмет, в компетентности преподавателя которого вы уверены полностью. Надеюсь профессор Снейп вас поймет и войдет в положение. А я поговорю с вашим новым наставником, как любит выражаться директор, и расскажу о специфике вашего обучения. Думаю, к этому все отнесутся с пониманием, и, может быть, экзамен вы сдадите без особых проблем. Что, кстати говоря, несколько сомнительно…



О, кажется, он все-таки заткнулся. Тем лучше, не будет мешать пока.

Теперь к делу.





- Мистер Браун, какая ваша анимагическая форма?

- Э… Дикобраз.

- Чудесно, вы умеете перевоплощаться самостоятельно?

В принципе, я все это и так знал, но дать студенту самому мне все рассказать прекрасный вариант наладить контакт.

- Да.

- Тогда перевоплощайтесь. Вашей задачей является стать дикобразом, потом залезть на яйцо, - я жестом ярмарочного фокусника сдернул с Сово-феникса идеальную наседку и превратил ее обратно в ракушку Снейпа, убрав последнюю в карман.



Студенты несколько удивились.



Дикобраз, вернее Браун, уточнил:

- Залезть на яйцо?

- Да! – я был невозмутим.

- А зачем? – не унимался Забини.

- Элементарно. Во-первых, яйцо крупное. Во-вторых, внутри него находится живой организм, в-третьих, я вас собственноручно прибью, если с ним что-нибудь случится. А это, согласитесь, хороший стимул.

- Тогда, может, не стоит рисковать?

- Стоит, еще как стоит. Обстановка, максимально приближенная к суровым условиям будущей жизни, это то, что нам, вернее вам, надо!



Студенты обреченно вздохнули, поняв, что бывшего победителя Воландеморта им не переубедить.

Браун превратился в дикобраза.



Веселье началось…

ГЛАВА 10

«Хорошо все-таки быть преподавателем!» - думал я, глядя, как очередной стахановец-гриффиндорец пытается воззвать к своей анимагической сущности, дабы выполнить полученное от меня задание. Не могу и представить свою реакцию, если бы МакГонагалл в бытность мою студентом велела мне превратиться в животное и начать высиживать яйцо. Я бы, наверное, удивился. По меньшей мере…



А так - красота! Сижу, посмеиваюсь про себя и думаю о коварных, не совсем – а вернее, совсем не – гриффиндорских планах. Есть в нашем с Северусом замысле одно маленькое упущение.



А именно, кабинет директора. Наверняка там спрятан некоторый запас глюкозосодержащей продукции. И для осуществления мести неплохо было бы этот стратегический запас временно изъять. А то необуздан директор в желаниях своих, замуруется в кабинете, выкуривай потом…



Вопрос в следующем: как подобраться к сладостям? Насколько я знаю, основываясь на хогвартских слухах и сплетнях, в апартаментах Альбуса есть некий маггловский сейф с тремя замками и кодовым шифром, а также супер-пупер системой сигнализации фирмы братьев Уизли.



Не говоря уже о всевозможных магических, немагических, антимагических, переходномагических, противомагических, противомаггловских, маггловских, псевдомаггловских и прочих, прочих, прочих барьерах, ограждениях, заборах, ширмах и других настроенных против грабителей имущества директора силовых полях.



В общем, путь к Философскому Камню по сравнению с этими возведенными маниакально подозрительным – да, он и такой бывает! – директором преградами кажется веселой игрой для хаффлпавцев-первокурсников.



Много возможных суждений ходило касательно того, что же все-таки за скелеты хранит в данном сейфе Альбус Дамблдор. Слизеринцы утверждали, что это сомнительная переписка с Гриндевальдом - разумеется, амурного свойства, а не скучная политическая. Змеям, видимо, разноуровневой политики и у себя хватает, им светлого хочется.



Гриффиндорцы на это обычно обижались смертельно и кричали, что «змееныши – придурки пошлющие» и хранит там директор Меч Годрика-Основателя и еще несколько сильнейших магических артефактов. На самом деле, Меч Альбус в кабинете хранит, на кованой подставочке, весь заляпанный чернилами и другой сомнительной жидкостью. Подозреваю, что это все-таки кровь Василиска. Во всяком случае, склонен надеяться… На такого рода варианты эти самые «змееныши» высокомерно ухмылялись и сетовали на наивность «львят – придурков невинных».



Рейвенкло в эти споры привычно не вмешивался, лишь некоторые позволяли себе возводить очи к небу и упиваться собственной значимостью. Уж они-то были уверены, что знают секрет директора и хранит он в сейфе книги. И не просто книги, а Книги.



Хаффлпаффцы о таинственном хранилище не знали, а если и знали, то предпочитали помалкивать. В конце концов, самое надежное знание – знание тайное. Я никогда не был склонен недооценивать конкурентов, а факультет профессора Спраут был моим конкурентом на протяжении семи лет.



Пока я предавался праздным рассуждениям, пара кончилась и студенты с какой-то слишком уж облегченной улыбкой покинули класс. Что ж, им же хуже. У меня память хорошая… А долгое общение с незабвенным Томом добавило мне некоторого рода мстительности. Совсем капельку…



Впрочем, им хватит.



***

Обед прошел так же, как и завтрак. Добби почему-то решил, что Дамблдор может есть только овощи во всех видах, и доказал это широким ассортиментом вегетарианских блюд за преподавательским столом. Все остальные с честью отвели душу, пока директор ковырял вилкой таинственные, определенно не похожие на традиционные для английской кухни блюда. А именно, довольно необычно выглядящее овощное рагу с явным преобладанием кабачков. Фигурные кусочки морковки мило гармонировали с болгарским перцем… Болгарским перцем...



Кажется, я что-то забыл.



Ладно, может, позже соображу.



А Снейп продолжал начатое утром шоу. Похоже, что он нашел неплохой способ поднятия себе настроения. Ну, после угнетения студентов, конечно.



Сегодня главным блюдом была индейка по-рыцарски. Нечасто баловали нас эльфы этим деликатесом. Кроме некоторой трудности в приготовлении, правильно подать его тоже было немаловажно.



Меня всегда интересовало: а как эльфы занимаются сервировкой? Неужели с помощью особой магии домовиков? Их внешние качества – рост, руки, уши, в конце концов, не позволяли с удобством накрывать на стол.



Хотя во время особых случаев блюда появляются на столе уже после того, как все соберутся. Видимо, чтобы лакомства не отвлекали от торжественной речи директора. Ведь нужны же зачем-то эти огромные столы на кухне? Я запутался окончательно. Вот Гермиона, наверняка, знает.



То есть, знала…



Сколько бы лет ни прошло, а забыть, кажется, не смогу никогда.



Гермиона.



Знала бы ты, чем мы тут со Злобным Мастером Зелий занимаемся… Что теперь я называю его Северусом и преподает он ЗОТИ. А также любит птиц и мадеру. А я…



А я совсем запутался.



***

Все-таки Хогвартс полон секретов, и то, что ты работаешь здесь преподавателем, вовсе не значит, что тайны открываются перед тобой, словно по мановению волшебной палочки. Я внезапно улыбнулся своим мыслям. Двусмысленно звучит, однако, маггловская присказка в магическом мире.



И может быть, даже не лукавил Дамблдор, когда рассказывал на четвертом курсе про своё удивление при обнаружении комнаты с ночными горшками. Просто то, как он преподносит истории своих похождений широкой публике, периодически заставляет усомниться в их реальности. А что поделать? Такова слава величайшего мага современности…



Да! Обед тем временем продолжался.



Обжаренное филе индейки, политое вкуснейшим соусом на основе сухого белого вина. Белые грибы, немного овощей, морковь, корень сельдерея и петрушка. Черный перец маленькими, чуть сморщенными горошинками пикантно выделялся в густом, цвета сливок соусе. Золотистого цвета мясо на перине из отварного риса словно приземлилось отдохнуть от прижизненной суеты. Листья салата и ломтики болгарского перца…



Болгарского перца…



Болгарского.



Мерлин!



Василиск меня раздери!



Болгарского!!!



Я кретин!



Я забыл отправить Джин письмо с просьбой приехать!



Видимо, лицо мое приняло несколько ошалевший вид. Сделал я такой вывод, поскольку Снейп оторвался от смакования блюда, поднял на меня взгляд и, задумчиво подцепив на вилку кусочек мяса, спросил, что со мной случилось. После чего отправил вилку в рот.



Я сглотнул, не в силах отвести взгляд. И что-то мне подсказывало, что привлекла меня отнюдь не птичка на профессорской вилке. Отнюдь не она…



***

С течением времени я понял, что привлекаю к себе слишком много внимания, и отвернулся, продолжая наблюдать за издевательством Снейпа краем глаза. Тот ел…



Интересно, почему у меня никогда не получалось употреблять пищу так? Только и думаю, лишь бы утолить голод. А Северус… Северус едой наслаждается.



Он как раз потянулся к овощному салату – Мерлин, я еще раз убедился в правильности вошедшего в историю убеждения про исполнительность домовых эльфов: овощи были везде. За что боролись…



Да здравствует период здорового питания в Хогвартсе!



Так вот, Снейп решил насладиться салатом. До этого момента я никогда не думал, что люблю овощи.

Помидоры – красные, спелые, сочные помидоры с зеленовато-желтыми зернышками и розовато-прозрачным, капающим с мякоти соком – были оттенены фиолетовыми с зелено-черными прожилками листьями базилика. Вкус рейгана – горьковатый, удивительно пряный – дополнял кисловато-сладкие томаты, которые слабо мерцали красными боками. Оливковое масло, густое, тягучее, желтовато-зеленого цвета с характерным ароматом – лета и оливковых кущ, солнца и Италии – маленькими каплями поблескивало на помидорах и зелени. Маленькие крупицы черного перца придавали такую необходимую горчинку и остроту.



Снейп медленно, даже как-то лениво цеплял на вилку куски томата с прилипшими на них листочками базилика и медленно погружал это своеобразное канапе из помидоров в рот.



Все это было пристойно… Во всяком случае, пока маленькая прозрачная капелька сока не показалась на губе профессора. А потом… потом он ее быстро и незаметно для остальных слизнул.



А…



Пора налаживать личную жизнь в срочном порядке. Раз уж на меня так помидоры влияют… Что же будет дальше?

***

Снейп закончил трапезу, повернулся ко мне и с сытой, довольной, насмехающейся улыбкой спросил:

- Поттер, позволь повторно поинтересоваться, ты себя хорошо чувствуешь? А то вид у тебя какой-то нездоровый… Жизнь супергероя имеет свои минусы?



Он издевается, что ли? Да я второй раз поесть спокойно не могу! Да я с ума схожу! Да я… да я… Да я, в конце концов, совсем от одиночества сдурел! Устал! Надоело!



Я медленно вдохнул, мутным взглядом посмотрел на Снейпа и, стараясь не обращать внимания на его губы, - а это было трудно, ибо мой своевольный взгляд так и норовил сползти на такие многообещ... в общем, просто трудно, - нарочито спокойно ответил:



- Я забыл отправить Джинни сообщение с просьбой приехать.



Многого я ожидал в ответ, но, как обычно, ошибся. Северус высокомерно улыбнулся – почему он столько улыбается, хотел бы я знать! – и спокойно, чуть насмешливо ответил:

- Я в этом и не сомневался. Поэтому отправил миссис Крам письмо самостоятельно. Просто ты, Поттер, был в таком невменяемом в связи с открывшимся… отцовством состоянии, что сам это сделать не мог никак.



Это меня не успокоило, оставался еще один не до конца выясненный момент:

- Северус, ты сам писал письмо или отправил мой вариант?



- Сам, не обыскивать же мне героя магического мира, пока тот мужественно лежал в состоянии обморока у меня в кабинете. Хотя сказать честно, сенсация получилась бы та еще…



Я несколько потерял нить рассуждений Снейпа, пытаясь избавиться от попытки представить обыскивающего меня Северуса. Его руки…



Да что со мной, Мерлин, такое!



Я мотнул головой, выкидывая из головы сомнительные образы.

- Северус, повтори, пожалуйста, последнее предложение.



Мой собеседник понимающе – он что, заметил?! – посмотрел на меня и повторил:

- Я говорю, что хогвартские студентки и… студенты порвали бы меня, как гипогрифф кролика, если бы узнали, что я имел доступ к телу бессознательного Золотого мал… мужчины. В назидание потомкам, дабы те не посягали на святое. Тяжело быть идолом, не правда ли? – участливо поинтересовался он.



Вот что значит, поднял себе настроение человек. Теперь можно и другим попортить в свое удовольствие…



Я покраснел и отвернулся. Ну и пожалуйста, глумись, сколько душе угодно. А я все-таки попытаюсь поесть, а то к нашему изумительному диалогу и так уже весь Большой зал прислушивается.



Большой секрет может сохранить только большая компания, не правда ли?..



Не успел я отдать честь индейке, как почувствовал обращенный на меня взгляд. Подняв голову от тарелки, чтобы узнать, кто в этот раз решил усладить свой взор видом "супергероя", я заметил, что нахожусь под наблюдением своего бывшего декана.



Минерва неодобрительно поглядывала на меня, еще более неодобрительно на Северуса и, вообще, была чем-то крайне недовольна.



Ночные приключения, наверное, дают о себе знать. Судя по всему, челюсть они все-таки не поймали…

Или что-то другое в этот раз разозлило грозного профессора трансфигурации? В смысле, зельеварения. Что за дурацкая рокировка! Никогда не устану удивляться.



***

Как только я заметил МакГонагалл, она еще немножко посверлила меня взглядом, после чего встала, кивком головы намекнув на необходимость составить ей компанию. Я попытался было прикинуться слепым, глухим и крайне голодным сквибом, но Дамблдор оторвался от грустного поиска сладостей на столе и мстительно на весь Большой зал прошамкал:



- Гарри, тефя Минерфа зофет, ты, наферное, не заметил. Тах што изфинишь феред Шеферушом, законщи фашу бешеду и отпрафляйшя за профешшором.



Я выдавил из себя улыбку, сопроводил ее взглядом, способным с расстояния до сотни метров убить василиска, и встал из-за стола.



Обед не удался.



Хорошо хоть не один страдал, подумалось мне, когда я снова посмотрел на директора.



Минерва последовала к выходу, а я поплелся за ней, размышляя, когда я все-таки смогу поесть.



И, кроме прочего, меня беспокоило, куда делось письмо. Я помнил только, что последний раз держал его в руках в совятне, перед тем, как обнаружить Хедвиг. И куда оно потом делось? Надо потом подумать над этим вопросом более обстоятельно…



***

Декан Гриффиндора стояла напротив меня, суровая и готовая к бою. Я снова почувствовал себя лишь неопытным студентом-первокурсником. И она еще просила называть ее Минервой!



Ха! Легко сказать…



Я поежился, пытаясь унять урчание в животе, и поинтересовался:

- Профессор, так о чем вы хотели побеседовать?



- Ну, во-первых, до меня дошли неясные слухи о том, как вы, профессор Поттер, - она выделила голосом мою должность, - проводите занятия. И если они хотя бы отчасти верны, то боюсь, что мне придется посмотреть план ваших занятий.



Допрыгался… Хоть МакГонагалл и не являлась моим прямым начальником, а такого рода проверку могла устроить без проблем.



Мой учебный план представлял собой жалкое зрелище, этакую помесь формул, заклинаний, схем и примеров устного и письменного народного творчества, а именно: напоминаний себе любимому, шаржей – очень неудачных шаржей, стишков – совершенно отвратительных стишков и самого компрометирующего - подробного плана о том, как лучше взломать кабинет Альбуса Дамблдора и выкрасть оттуда не меньше трех килограмм лимонных долек.



План, кстати говоря, получился красочным и четким, в лучших шпионских традициях. Так что демонстрировать его профессору нельзя было ни в коем случае.



Не будь я изысканным гриффиндоро-слизеринским гибридом, если бы не попробовал выкрутиться.



А потому принял вид оскорбленной невинности и заговорил:

- Минерва, ну что вы! Какая эксплуатация! Студенты в наше время совершенно несобранные пошли. Я им задание даю, а они своевольничают, сетуют, что их слишком нагружают. Я, конечно, все понимаю, я всё еще молодой, неопытный преподаватель, но чтобы кляузы на меня строчить? Мерлин! И это от своих же гриффиндорцев!



Видимо, моя бредовая, самому себе противная речь подействовала на МакГонагалл как следует, потому что она мигом сменила гнев на милость. Конечно, еще сию достойнейшую даму задело упоминание о нечистоплотности студентов вверенного ей факультета.



Да, лишь с течением времени я понял то, чего не понимал, будучи студентом. Сохранить беспристрастность преподавателю труднее в том случае, если он сам учился в Хогвартсе. И тем паче, если был образцовым студентом, старостой и преданным своему факультету человеком. Ведь человеческая память склонна запоминать по большей части хорошее, идеализируя прошлое и стирая некоторые обиды.



От очередных размышлений на тему преподавательской деятельности меня отвлек смущенный голос МакГонагалл:

- Ну что ты, Гарри! Какие гриффиндорцы. Э… это хаффлпаффцы пошутили, наверное. Да, точно они!



Я прищурился в лучших традициях Снейпа. Что-то странно себя мой бывший декан ведет. Нет хаффлпаффцев у меня в группе. Затевает что-то профессор, определенно затевает.



МакГонагалл тем временем сообразила, что несколько ошиблась, а потому решила перевести наш диалог на другую тему. Мне же лучше…

- И, Гарри, вот, хотела тебе передать.



Или все-таки не лучше?



Она протянула мне конверт.



Причем вскрытый конверт. Причем очень знакомый конверт. Мне стало нехорошо.



Вот, значит, куда подевалось письмо Джинни. Но оно ведь было заклеенным? И где Минерва его нашла?



МакГонакл заметила резкие изменения в моем настроении, а потому поспешила ретироваться со словами:

- Надеюсь, у вас все будет чудесно. Мне никогда не нравился этот болгарин!



Так… Кажется, я попал.

ГЛАВА 11

К счастью, после обеда занятий у меня не было, рефератов для тщательной проверки и сличения со старыми работами тоже. (Да, я это делаю. Из уважения к памяти Гермионы, конечно! Хорошо ещё, что у нас Интернета нет, чтобы оттуда всё таскать!) Контрольные же вполне можно было оставить на поздний вечер. А посему я направился к себе, дабы отдохнуть и подумать. И да! Поесть…



Ведом я был лишь одной мыслью.



Ну почему я такой везучий? Жил себе, никого не трогал – ну, за исключением Волдеморта, конечно, - так нет же, надо вляпаться в неприятности! Зная Минерву в частности и весь женский коллектив Хогвартса в целом, могу с уверенностью сказать, что уже к ужину меня будут женить всей школой. И на ком? На Джин Крам, в девичестве Уизли.



А у меня виды на кое-кого другого были…



На пороге меня встретил уже привычный аромат тлеющих перьев. Мерлин, ну чем же Совофениксу так Идеальная наседка не приглянулась? Опять спалил!



Удалив последствия пожара, а именно, - проветрив комнату и трансфигурировав наседку обратно в ракушку, - я задумчиво посмотрел на яйцо.



Северус же высиживал. Даже какой-то семикурсник-переросток, и тот поучаствовал в процессе. Значит, и я смогу!



Я принял свою анимагическую форму и переступил с ноги на ногу, то есть с лапы на лапу. Размял крылья.

Щелкнул клювом. Тряхнул хвостом.



А как подступиться к яйцу, чтобы его не раздавить, так и не решил.



Хотя, ну что тут трудного? Вот просто взять и залезть! Ворон смог, дикобраз смог, и у ястреба должно получиться.



Я поднялся в воздух, сделал пару кругов по комнате и плавно спланировал на будущего Совофеникса.



***

Ощущения были весьма неожиданными. Теплая поверхность приятно грела брюшко, появилось чувство ответственности за будущего птенца. Инстинкты явно брали свое, и я расслабился, не заметив, как уснул.



Снился мне сон явно эротического содержания. Что-то теплое подо мной, нежное поглаживание по спине и голос, шепчущий какие-то приятные глупости. Потом пришло осознание того, что голос принадлежит Снейпу, и я поразился, насколько органично это вплелось в канву моего сна. Странно, очень странно. Эх, какие только шутки не играет изголодавшееся по личной жизни подсознание! Оно подкинуло мне весьма красноречивую картину, заставив вспомнить, что с началом учебного года эта самая многострадальная личная жизнь отошла несколько на второй план.



А руки тем временем продолжали терзать мою спину, делая мысли смазанными и нечеткими. Я совершенно не желал просыпаться и прерывать свои полуэротические грезы…



Они были такими четкими, что я уже начал подумывать о том, сон ли это. Ответ появился, откуда не ждали.



Внезапно поглаживающая меня рука замерла – значит, все-таки не сон, это меня удивило и испугало одновременно, - и мое умиротворенное состояние полусна-полуяви было жестоко нарушено голосом, который я мечтал услышать меньше всего в жизни. Во всяком случае, в данный момент.



Малоразборчивое шамканье и звук обсасываемой лимонной дольки возвестили о приходе директора. Ну да, челюсть все-таки осталась на кухне. Зря Северус осчастливил ее зачатками разума. Здраво рассудив, она решила, что большая, сухая и светлая кухня стократ лучше ротовой полости – маленькой, тесной, мокрой и с постоянным привкусом лимонных долек. Не говоря уже о том, что там и пофлиртовать не с кем. А так, глядишь, и уломает сей артефакт кочергу на сотрудничество…



Я малодушно решил не открывать глаз, предоставив разбирательства Снейпу. Заодно и сам послушаю, зачем он пришел ко мне и стал приставать – это, конечно, громко сказано – к спящей птице. Снейп выкрутится, в этом я не сомневался.



Дамблдор как раз не преминул поинтересоваться, а что Северус делает в комнатах профессора трансфигурации и где, собственно, сам вышеназванный профессор. Из-за обилия шипящих речь директора напоминала серпентарго, и он мог с чистой совестью хоть сейчас отправляться в Тайную Комнату мародерствовать. Хотя, чего там, кроме шкурки василиска, интересного?



Снейп вдохновенно сообщил, что:

- …пришел спросить у профессора Поттера, насколько удачную птицу выбрал.



- Сашем?



- Как зачем? Вообще-то мистер Поттер у нас признанный специалист в области трансфигурации, да к тому же победитель самого Темного Лорда, да и вообще мастер на все конечности, и я решил спросить его мнения, - превращусь в человека, все, что о нем думаю, Снейпу выскажу! Мерлин, вот гад подземельный! Неужели сарказм из голоса убрать трудно было? Насмешник!



- Да, Шеферуш, лештно, што ты это нахонещ понял. Гарри шудешный паренек!



Снейп, наверное, поморщился.

- А про птищку не понял. Ты фше-таки решил завешти домашнего любимша? Дафно фора. Я фшегда шнал, што в тебе шкрыфаетшя ранимая душа и шуфстфительная натура.



Он бы еще про романтизм сказал. Я почувствовал, как напряглась рука на моей спине.

- Альбус, вы несколько ошиблись. Эта, как вы говорите, птичка - для опытов.



«Птичка для опытов» резко открыла глаза. Я уже было собрался подать возмущенный голос, наплевав на конспирацию, но сильные пальцы сомкнулись вокруг моего клюва, а спина недосчиталась одного пера. Ох, вот только перевоплощусь в человека!



- А пошему у нее глаша такие ошмышленные? И клюф ты сашем сашал?



- Так я же говорю, птичка-то для опытов. Буйная немного. Мало ли что…



Иногда я понимаю, что значит находиться в состояние аффекта…



***

Среди ночи меня разбудил непонятный шум и вызванный им возмущенный совиный клекот. Я вспомнил Мерлина-основателя, и попытался нашарить на тумбочке очки, чтобы установить личность человека или существа, посмевшего потревожить самого Гарри Поттера в три часа ночи. Ну а заодно задушевно предложить Хедвиг отсидеть оставшийся срок молча. Ибо осталось всего ничего, а если договоримся, можно и сократить сроки заключения. При определенных условиях, разумеется…



Но мой план рухнул. Вернее, рухнул я. Соскользнул с Совофеникса… Совсем забыл, что сегодня спал, высиживая потомство Фоукса и своей совы. Все-таки не особенно хорошая из меня наседка получилась. Я поднялся, размял крылья и, сменив ипостась, направился из спальни в кабинет.



Интересная картина открылась моему взору…



Хедвиг истерично верещала, сидя на жердочке в своей клетке, а саму клетку упорно грызла беспокойная Дамблдорова челюсть. Один из прутьев уже поддался, а трофей пока и не собирался успокаиваться на достигнутом, упорно продвигаясь к моей сове. Странные какие-то особенности у зубов этих. Совоедские. Я потянулся за палочкой, но вспомнил, что оставил ее в спальне, а поскольку энтузиазм трофея меня несколько смущал, то я решил спасти сову голыми руками.



Как непредусмотрительно с моей стороны…



Когда спустя десять минут борьбы, сопровождающейся матюками, совиным клекотом и зубовным скрежетом (последний, кстати, мы с трофеем издавали поровну), я запер челюсть в ящик стола, руки мои представляли страшное зрелище. Все в покусах, царапинах. Один сомнительный укус украшал даже ключицу. Где только эта кусачая гадость так прыгать научилась?.. Странное все-таки заклинание Северус применил, ох, странное.



Я подошел к Хедвиг, решив, что нападение трофея директора компенсировало остаток заключения, и открыл клетку. Сова перебралась к дверце и посмотрела на меня своими янтарными глазами:

- Эх, красавица моя, ну прости, не ожидал я такого от зубов директора, - я хихикнул, но потом посерьезнел. – А насчет ареста, ну я же переживал, Хедди, дорогая. Одна ты у меня родная, а тут… - я пожал плечами, - предупреждай в следующий раз, хорошо?

Сова вылетела из клетки, перебралась ко мне на плечо и совсем по-матерински ухнула. А потом легонько потерлась головой о мою лохматую макушку, нежно ущипнула за ухо, словно извиняясь за причиненное беспокойство, и пристально посмотрела на меня. Я тоже посмотрел на сову, протянул руку, чтобы погладить мою северную красавицу. Как же я нежно и трепетно люблю мою птицу. Это живое воспоминание о чуде магии. О первых друзьях и первых открытиях. О Хагриде, добром и большом хранителе ключей Хогвартса. Таком родном, но сейчас далеком… Грустно…



Я вздохнул и подошел к окну:

- Хедди, полетать хочешь?

Птица перелетела на подоконник, еще раз пронзила меня своим янтарным взглядом и… осталась. Она всегда понимает, когда мне плохо или просто грустно.



Я усадил птицу к себе на руку, несмотря на всю осторожность Хедвиг отозвавшуюся болью, и направился в спальню:

- Ну что, новоиспеченная матушка, посмотришь на будущее потомство?

Сова благодарно ухнула и перелетела к яйцу. Остановилась около него, осмотрела, а потом уселась сверху. Я обеспокоено наблюдал за ней, но, видимо, сове удалось усмирить детеныша. И хорошо. Я в последний раз тревожно посмотрел на мою птицу, но, встретив спокойный взгляд мудрых янтарных глаз, перестал нервничать. Теперь настало время заняться своими руками. А кто мне может помочь лучше, чем Северус Снейп?



Я мстительно усмехнулся и направился к камину. Птичка для опытов, значит?.. Ну и лечите тогда свою птичку.

ГЛАВА 12



***

Сказать, что профессор ЗОТИ не обрадовался, увидев меня в своем кабинете, значит не сказать ничего. Он взбеленился…

Впрочем, на меня и не такие орали. Так что я сел в кресло и задумчиво посмотрел на Северуса Снейпа. Тот расхаживал передо мной и громко, с чувством возмущался нарушение личной территории в четыре часа утра. Совесть, надо сказать, меня не мучила совершенно. Тем более что, как оказалось, заспанный Снейп так… так… в общем, ТАК выглядит. Поймав мой оценивающий взгляд, Северус совсем озверел и ушел в спальню, громко хлопнув дверью. А что делать? Кто заставлял его в одних пижамных штанах меня встречать? Меня? В пижамных штанах? Да… я… он!

Я еле удержал свои мысли от поползновений в запретную тему моего отношения к Северусу Снейпу.



Профессор появился через минуту, в накинутой штанов поверх мантии. Хмуро посмотрел на меня, надеясь, видимо, что я испугаюсь и убегу из подземелий с воплями о помощи. Я ухмыльнулся.

Снейп сел в кресло, недовольно воззрился на меня и четко спросил:

- Поттер, последний раз членораздельно спрашиваю, чего тебя от меня надо НОЧЬЮ?!

Ночью? Э-эх… Много чего, конечно. Я покачал головой и терпеливо произнес:

- Северус, я пришел к тебе за помощью…

Мой собеседник удивился, я же приступил к самой главной части:

- Меня покусали… - и протянул руки.

Снейп почему-то взбесился пуще прежнего и вкрадчиво поинтересовался:

- И кто же посмел поднять руку, то есть прости – челюсть на самого Золотого уже-немальчика? Да как у тебя наглости хватило ко мне прийти! Вот и обратился бы к тому, кто тебя поим… покусал!



Я, наверное, чего-то не понял. Или Северус заподозрил, что это в порыве страсти произошло? Вот дур… глупец. Да мне в последнее время никто кроме… Заметив, что мои мысли потекли в запретном направлении, я тряхнул головой, загнав их подальше, и, сдерживая смех, произнес:

- Не думаю, что это вариант. Директор спит.

- Что?!

Я вздохнул, решив объяснить Снейпу всю ситуацию. И в частности то, что несмотря на чертовскую привлекательность Альбуса Дамблдора, кусать я ему себя не позволю. А еще… А еще мне почему-то внимание Северуса к личности покусавшего меня человека ужасно льстило.



***

В конце моего красочного повествования о страшных событиях этой страшной ночи (приукрасил я, хочу заметить, совсем чуть-чуть!) профессор, кажется простил меня… Во всяком случае, он хмыкнул и пошел за зельями. Это было своевременно, ибо укусы болели ужасно.

Возвращаясь с левитируемыми перед собой баночками, пузырьками и бинтом, он еще раз посмотрел на меня, усмехнулся и спросил:

- А как ты этого милого домашнего любимца заполучил?

Я вздохнул и погрузился в воспоминания сегодняшнего вечера, попутно делясь очередной историей.



***

Мило побеседовав, пока я беспомощно высиживал яйцо, директор и Снейп ретировались одновременно. Вернее, один исчез из моего камина, а второй достаточно стремительно покинул комнату через двери чуть позже. Ну ничего, в другой раз продемонстрирую, на что способны «буйные подопытные птички»! Я сменил ипостась, медленно вздохнул и посчитал до десяти. Я когда-то слышал про такой маггловский способ расслабиться. Не помогло…

Тогда я помянул Мерлина и его родственников по женской линии, наколдовал Идеальную Наседку и отправился на кухню. Когда я зол, поесть люблю…



Кухня встретила меня привычной суетой. Добби со стандартным приветственным визгом «Гарри Поттер, сэр!» накормил голодную надежду магического мира, сиречь меня. Я, сытый и довольный, как раз допивал кофе, когда Добби подошел ко мне и, замявшись, протянул какую-то банку. Приглядевшись, я узнал в ней печально известную трофейную челюсть директора.

Домовик тем временем пояснил:

- Мистер Гарри Поттер, сэр! Понимаете ли…



… опуская все возвышенные эпитеты, которыми домовой эльф наградил действующих лиц, суть сводилась к тому, что челюсть вконец освоилась на кухне, а поскольку период длительного общения с Альбусом Дамблдором никак не мог не сказаться на психике этой вещицы, то нравом она обладала тем еще. И сильно мешала эльфам, нарушая привычную рабочую атмосферу. А поскольку Гарри Поттер справился с Темным Лордом, то и челюсть угомонить сможет…



Я немного удивился такому повороту событий, но виду не подал и покорно принял банку с заточенной в ней челюстью. Чем может помешать безобидная челюсть, хотелось бы мне знать?

Я отвинтил крышку и заглянул внутрь, пытаясь прикинуть, где же у челюсти анализаторы чувств. Зря я это сделал… Этот трофей непостижимым мне образом подпрыгнул и попытался уцепиться за нос зубами. За мой нос! Я быстро отшатнулся, покусают, потом не знаешь, от чего зелья пить… Как оказалось впоследствии, покусали меня все равно.



Поставив темницу челюсти на край стола, я встал, сыто потянулся и уже повернулся к эльфам, чтобы попрощаться, когда трофей неожиданно раскачал банку. Опасно накренившись, она на миг замерла, словно раздумывая… а потом упала на пол и разбилась. Челюсть радостно (ну, мне показалось, что радостно, кто там эти зубы знает…) оскалилась и попрыгала, словно заправская лягушка, к кочерге. Видимо, все-таки не потеряла надежд покорить железное и закаленное сердце сего приспособления. Все это меня не удивляло, но вдруг директорские зубы поменяли направление и вцепились в пятку несущего большой медный чайник эльфа, тот взвизгнул, затряс ногой и чайник уронил…



Кипяток выплеснулся и обдал двух эльфов, неторопливо месящих тесто для запеканки в огромном медном чане. Емкость выскользнула из рук домовиков и медленно спланировала на стоящего с подносом эльфа. Тот не успел отскочить, и я с ужасом застыл, ожидая услышать визг существа. Которого, впрочем, не последовало. Как оказалось, эльф выронил поднос и с помощью магии отвадил от себя чан, перевернув его на пол. Тесто растеклось по полу, погребая под собой зазевавшихся домовых эльфов. Те, словно терпящие кораблекрушение моряки, молча барахтались, но все равно вязли в тексте. Теста, надо сказать, становилось все больше и больше. Чего они туда добавили интересно? Ответ последовал незамедлительно. С воплем: «Аккуратно, магические дрожжи!» какой-то домовик уронил в тесто банку с чем-то сыпучим. Судя по количеству теста, банка это была не первая.



Мне бы по-хорошему надо было не теряться и устранить проблемы в зачатке, но я стоял в глубоком шоке, не смея двинуться с места.



Кухонная катастрофа тем временем набирала обороты. Эльфы, вообще, оказались удивительно легко впадающими в состояние паники существами. Ибо в разгроме кухни не участвовал только Добби. Остальные же продолжали терпеть бедствие, причем делали это с каким-то извращенным удовольствием и поражающим своей грандиозностью размахом. Мимо меня пролетела миска с почками для пирога. Красным месивом она впечаталась в стену.



Нет, свобода – это последнее, что домовикам нужно…



Я все-таки пришел в себя, с трудом оторвавшись от – чего греха таить? – увлекательного зрелища и взмахнул палочкой. Тесто исчезло. Домовые эльфы еще немного барахтались по инерции, потом остановились и с ужасом оглядели место боя. Да, посмотреть действительно было на что… Наверное, «Три Метла» после нашего выпуска в более приличном состоянии были.



Я внезапно замер, осознав, что последует за осознанием катастрофы. И не ошибся…



Сегодня эльфы подошли к самобичеванию с истинным артистичным размахом. Просто громить кухню им было уже недостаточно. Тем более, и что громить толком нечего было…

Видимо, любовь к казенному имуществу в очередной раз переборола болевые ощущения. Как бы то ни было, домовики в память о несчастной кухне и канувшим в лету ужине пали на колени и, словно фанатично настроенные мусульмане во время намаза, принялись совершать ритуальные телодвижения. То есть, полагаю, они их несколько видоизменили… Ибо ислам не велел своим последователям биться головой об пол, выкрикивая следующее:

- Тинки…

- Винки…

- Фросби…

- Бамби…

- Кросси…

-… ПЛОХОЙ ДОМОВОЙ ЭЛЬФ!!!



Добби стоя на столе, словно муэдзин с минарета, призывал эльфов остановиться.



Я понял, что мне пора, призвал пытающуюся покусать кочергу челюсть и ретировался к себе.

***

Снейпа история обзаведения домашней зверюшкой позабавила. Он все еще ухмылялся, когда отматывал бинт и обрабатывал мои боевые раны. Я совсем расслабился, полностью отдавшись этим надежным рукам… Тьфу, какие-то мысли у меня в последнее время сомнительные. Романов что ли перечитал? Я задумался и вздрогнул, когда Снейп ко мне обратился:

- Гарри! Гарри, ты меня слышишь?

- А? Что?

- Досталось, говорю, тебе… Только руки или еще что-нибудь пострадало?

- Еще здесь… - я откинул голову на спинку кресла и продемонстрировал укус на ключице. Стайка приятных мурашек пробежала по моей спине, обещая приятные ощущения прикосновения к чувствительной коже. Но Мерлин все-таки повернулся ко мне спиной. Ибо сверху донесся голос Снейпа:

- Вот и обработайте. А я спать пошел, - мне в руку сунули кусок бинта, смоченный в зелье. Северус ухмыльнулся, потянулся и направился к двери в спальню.



Ах так?



Яс размаху приложил бинт к укусу и зашипел от боли. Чем этот гад его смочил, хотелось бы мне знать, руки так не жгло. Впрочем, на мою злость это особенно не влияло. Я повернулся к камину, чтобы последовать к себе, и со смешанным чувством приближающийся шизофрении обнаружил, что камин потух. А идти к себе через полшколы в пижаме… Мерлин, ну почему я палочку не взял?!



Мои раздумья прервало посапывание, доносящееся из спальни. Оно же помогло выработать план действий. Я мотнул головой, отбросил компресс и решительно направился в святая святых Северуса Снейпа.

***



Помпезного появления не получилось… Не зная точно, как выглядит спальня профессора, я красиво впечатался лицом во что-то твердое. Как оказалось позднее, это был шкаф для одежды Слизеринского декана с широким ассортиментом мантий всех оттенков черного цвета. Впрочем, в момент столкновения меня это интересовало мало. Я чуть слышно ругнулся, чувствуя, как во рту появляется ни на что не похожий металлический привкус. Мерлин, еще и губу разбил…



Пока я размышлял о возможной дислокации кровати Снейпа, вспыхнул неяркий свет и недовольный голос произнес:

- Поттер, можно я тебя завтра прибью, а?

- За что?

- За то, что в тебе так не вовремя проснулись дурацкие мародерские гены твоего папаши!

Я осмелел, сощурился и нашел глазами Северуса. Он лежал на кровати, недобро смотрел на меня и вообще всем своим видом выражал всяческое неудовольствие. Я загнал чувство вины за то, что потревожил профессора, подальше и вежливо (ну насколько это можно сделать ночью) попросил зажечь мне камин. Или на пару минут одолжить палочку, поскольку свою я забыл.



Снейп усмехнулся. Я интуитивно понял, что палочку он мне не даст. И камин зажигать не пойдет. Спустя мгновение, он подтвердил мои опасения.



Ах, ему, значит, не хочется?! А мне что делать, хотел бы я знать!



- Поттер, ты же у нас Мальчик-который-выжил. Неужели одна бессонная ночь способна смутить твою героическую натуру? – Северус Снейп глумливо посмотрел в мою сторону. Я быстро прикинул в уме варианты и нехорошо ухмыльнулся. Герой, значит? Мальчик-который-выжил?



- Поттер, что делаешь? Гарри? ЧТО ПРОИСХОДИТ?!

- Северус, не волнуйся. Мне надо выспаться, а поскольку я бывшая надежда магического мира, то у меня свои методы.

- Мне плевать на твои методы, это МОЯ кровать!



Но мне было уже все равно. Я натянул на себя одеяло, блаженно зажмурился и мгновенно провалился в сон под затихающее ворчание профессора.



***

ГЛАВА 13.



Вся моя жизнь – это игра на контрастах. Это перепады высот - от славы и известности к всеобщему презрению, от маггловской, полной лишений и унижения жизни к миру магии, таящему чудеса и довольство. Это бело-черные полосы на мягкой шкуре зебры. И, сказать честно, я привык. Просто… почему даже утро героя магического мира не может начаться приятным образом?!



***

Бабочка плавно порхала на зеленой полянке, перелетая с цветка на цветок. Вот она склонилась над сиреневым, дрожащим колокольчиком, а вот уже лакомится нектаром василька. Она взмахивает своими тончайшими крылышками, поднимается в воздух и внезапно меняется. Тело увеличивается, крылья становятся меньше, сильнее, и вот он – снитч. Золотой мячик ускоряется, и я внезапно понимаю, что моя единственная цель - поймать его. Дотянуться, обхватить руками его гладкую поверхность…



- Немедленно убери оттуда руки, Поттер!



Я вздрагиваю и просыпаюсь. Открывать глаза страшно, а потому я на ощупь пытаюсь понять, чем же так насолил Снейпу. Процесс изучения профессора тактильным методом оказывается увлекательным, но непродолжительным, ибо приглушенное шипение изучаемого мной Северуса напоминает о скоротечности человеческой жизни вообще, а моей в частности.



Я открываю глаза и с ужасом обнаруживаю свои руки на… на… носу своего бывшего учителя зельеварения, а ныне самого сурового профессора ЗОТИ в Хогвартсе за последние много-много лет. Судя по тому, как Снейп смотрит на мои шаловливые конечности, это не доставляет ему особого удовольствия.



«Не там трогал», - приходит сомнительная шальная мысль.



Я в великом смущении отдергиваю руку, прокашливаюсь и задаю единственный логичный в данной ситуации вопрос:

- Как спалось, Северус?



- Если не брать в расчет, что кое-кому еще в этой постели, - я не удержался и осмотрелся с таким видом, будто ожидал увидеть кого-то еще помимо нас со Снейпом, на что профессор раздраженно хмыкнул, - всю ночь являлись сны явно сомнительного характера, вызвавшие некоторого рода метания по моей несчастной кровати, то, конечно, чудесно.



Я с удивлением только сейчас обнаружил, что лежу, прижавшись к Снейпу всем телом.



Смущенно кашлянув, я задумался о том, какое бы сочинить оправдание и уже открыл рот для тирады, способной облагородить мое честное скромное имя героя магического мира, как Северус ухмыльнулся:

- Поттер, можешь даже не начинать оправдываться. Все равно не поверю. А потому давай данную тему замнем и займемся более насущными проблемами…



Интересно, какие такие «более насущные проблемы» должны меня интересовать в постели Северуса Снейпа? Какие-то слишком волнующие картины мне видятся…



- …а именно, продумаем дальнейший план мести.



Я едва слышно вздохнул – Снейп не заметил – и отогнал видения более занятного варианта времяпрепровождения.



***

***

Обсуждение не заняло много времени, ибо обстановка отдавала некоторой интимностью и мало способствовала сосредоточению на деловых вопросах, так и норовя съехать куда-то в область личного, а то и амурного свойства. Когда я в очередной раз вздохнул и переспросил Северуса, он раздраженно скрипнул зубами:

- Поттер, мало того, что ты заявился ко мне с ночевкой, в настоящий момент лежишь в моей кровати, - про то, что еще и прижимаюсь к нему, Северус тактично не упомянул, - так еще и наш план обсуждать не можешь! Не выспался, видимо? – эх, этот бы сарказм, да в мирное русло…



Я еще раз вздохнул, подумав, что пора бы и честь знать. А то лежу тут, в снейповой спальне, да на снейповой кровати, да к Снейпу прижимаюсь…



Хорошо-то как…



Что?! Хорошо?! Так, что-то меня не туда потянуло …



Мои продуктивные размышления о собственном душевном равновесии были прерваны замечанием их непосредственного объекта:

- Поттер, можно спросить, о чем задумался? – если учесть, что рука профессора каким-то неведомым образом оказалась на моей талии, то ответ напрашивался сам собой:



- Да так, планы уроков обдумываю…



Кажется, мне удалось удивить Снейпа, ибо тот таинственно усмехнулся, странно оглядел меня и промолчал. Не к добру…



***



***

- Поттер, я уже говорил о твоей нерасторопности? – в конце концов, мне все-таки удалось добраться до своей спальни. Правда, Северус решил меня сопроводить, мотивируя это тем, что проконтролирует процесс и, если что, задаст нужное ускорение. Как будто я без этой стимуляции не обойдусь…



Сейчас Снейп стоял, опираясь на косяк, и скептическим взглядом следил за моими попытками одеться, периодически выдавая комментарии. Это совершенно не способствовало улучшению самообладания, а потому я суетился, искал рубашку, волшебную палочку, цеплялся ногами за ковер на полу… В общем, вел себя совершенно в стиле незабвенного Невилла.



- Да, говорил. И уже не один раз, - я обнаружил волшебную палочку под кроватью и, кряхтя, полез ее оттуда эвакуировать. Интересно, как она там оказалась? Неужели во время борьбы с челюстью закатилась? Или когда я с Хедди разговаривал…



Под кроватью было темно и пыльно. Я невольно задумался, почему же эльфы не почтили сии скромные апартаменты ежедневной разрушительной для моих вещей уборкой, потом вспомнил, что вчера им было не до того. Невольно усмехнулся, автоматически глотнул пыли и оглушительно чихнул. Сзади послышались шаги, какой-то шорох, и насмешливый голос поинтересовался:



- Аллергия на ромашку проснулась? – потом раздался скрип, шелест мантии, и, наконец, воцарилась тишина. Судя по тому, что пружины матраса над моей головой напряглись, Северус присел на кровать.

Я в ужасе замер. А потому не сразу ответил, что все в порядке, конечно. Вместо этого я предался размышлениям о том, как выгляжу со стороны, стоя в одних брюках, на коленях, с головой, спрятанной под днищем кровати, а задницей, устремленной к Северусу Снейпу. Хорошо, что из-под кровати не видно, как я покраснел. Почему, ну почему я всегда умудряюсь выглядеть непробиваемым идиотом?



Я уже дотронулся кончиками пальцев до палочки, когда внезапно ощутил на своей хм… в общем, на месте, которым привык сидеть на метле, руку. Такую твердую мужскую руку профессора Защиты от Темных Искусств.



От удивления, вызванного столь неожиданным и непредсказуемым соприкосновением, я дернулся и ударился головой о днище кровати. Вполголоса чертыхнулся и собрался вылезти, но рука Снейпа неожиданно проявила настойчивость и путем нажатия на мое седалище не позволила мне принять достойное положение для выяснения обстоятельств контакта руки Северуса и моей задницы. Перед этим раздался легкий шум и, как я понял по скрипу пружин, профессор расположился с большим удобством.

Я завозился, как вдруг рука, а вернее ее хозяин, а скорее – они оба – совсем обнаглели и шлепнули меня по заднице. Я в шоке замер и услышал тихое: «Поттер, угомонись! Я к тебе не пристаю!»



Не пристает? Жал… В смысле, а почему я тогда в такой дурацкой позе?



Внезапно раздавшийся голос все пояснил. Что же, я многим обязан Альбусу Дамблдору, это удивительный человек, величайший волшебник, именно благодаря нему Темный Лорд был повержен, а я стал нести доброе и вечное на благо подрастающего поколения магов… А поэтому я не буду вылезать из-под кровати с воплями, в предельно некорректной форме требующими объяснить, что он делает в моей спальне в семь утра. Не буду… Не буду… Очередной легкий шлепок помог мне воздержаться от убийства директора запрещенными Министерством Магии методами и заставил прислушаться.



- Шеферуш, - Мерлин всемогущий, я уже готов сам ему челюсть отдать! Надоела эта шепелявость! - Офять ты ф шфальне нашехо мальщика! – или не готов, пусть мучается… - Што-то ты защаштил к Гарри, ой, защаштил…



Рука на попе напряглась, несколько меняя ход моих мыслей из направления страшной мести директору в… направление куда более приятное.

- Ну, Альбус, вы тоже что-то часто у него бываете. Тенденция… Все опекаете? – спокойно, Гарри, спокойно, не стоит вылезать, терпи. Еще недолго… Рука Снейпа, видимо, заметила некоторую нервозность и сменила характер прикосновений. Теперь Северус меня поглаживал…



Я шумно выдохнул сквозь плотно сжатые зубы.

- Ну, я хощу кое о щем поховорить с Гарри. А никак не жаштану. Не жнаешь, хде он? И – все-таки – што ты ждесь телаешь утром? - эх, как же директор любопытен…



- Вообще-то, мы с профессором Поттером, если помните, назначены вами лично ответственными за, - следующее слово Северус выплюнул с таким отвращением, что я удивился контрасту холода и негатива в голосе и нежности руки на моей заднице, - за организацию праздника на Хеллоуин.



- Ах, конешно! Вот не тумал, что вы уше котовиться нащали! Притете ко мне в шетферг, толожите о перфых решультатах, - прошамкал Дамблдор в заключение и, видимо, исчез. Северус скрипнул зубами, кровать скрипнула пружинами, а рука исчезла.

Я вздохнул. Успел привыкнуть к прикосновению…

***