ГЛАВА 1.

В этот раз Дамблдор превзошел сам себя! Кроме того, что в его старческий, зависимый от глюкозы ум при-шла идиотская идея, так еще и ее претворение в жизнь он поручил мне. Мне и Снейпу!



Нет, я не могу сказать, что мы со Снейпом не в состоянии работать вместе. Бессмысленная вражда и нена-висть остались в прошлом. В прошлом вместе с Волдемортом и войной. Вместе с нашими родными и друзь-ями. Вместе с Хагридом, Гермионой и многими, многими другими. Никто из нас больше об этом не вспоми-нал, но и отношения мы налаживать не собирались, вполне чудесно обходясь деловыми и рабочими вопро-сами.



Но слепому, косому, глухому и вообще ВСЕМ, кроме, конечно, Альбуса Дамблдора, чтоб его дурацкие оч-ки-половинки навсегда утратили блеск и яркость, было известно: я ненавижу самодеятельность и коллек-тивные мероприятия. Еще лучше известно было только то, что Северус Снейп ненавидит их еще больше.



Северус Снейп…



Он не изменился после войны – такой же саркастичный, ядовитый и желчный. Разве что теперь предмет он вел другой – Защиту. Не знаю, как ему удалось уговорить старого безумца, но ходили упорные слухи, что еще неделю после памятного разговора Дамблдор ходил, оборачиваясь на резкие звуки и вздрагивая от слов «сахарный диабет» и «кариес». Так ему и надо! Но слухи – слухами, а Северус Снейп теперь преподавал Защиту, и в Хогвартсе впервые за много лет был компетентный преподаватель, знающий свой предмет. Зе-лья же, вопреки логике и здравому смыслу, стала вести профессор МакГонагалл. Мотивировала она свое малопонятное простым смертным решение тем, что раз уж место Мастера Зелий теперь вакантно, то почему бы ей не попробовать себя в новом амплуа? Нет, ей определенно нужно меньше общаться с Дамблдором. Если ее следующим безумством будет непомерное увлечение сахаросодержащей продукцией, то через ка-ких-нибудь сто лет перед нами появится второй Дамблдор. Женского пола…



Чур меня, чур!



Я же получил место, освободившиеся в связи с безумством МакГонагалл, то есть стал преподавать трансфи-гурацию. Странно, в школе мне никогда особенно хорошо не давался этот предмет, но чего не сделаешь по просьбе старого интригана! Тем более, что со временем я стал находить трансфигурацию интересной нау-кой, позволяющей забыть о бесчисленных известных мне боевых заклинаниях и щитовых чарах, которые успели надоесть до зубовного скрежета еще во время учебы и борьбы с Волдемортом. Я согласился, навер-ное, отчасти ради памяти Гермионы, мечтавшей стать преподавателем. Мечтавшей, но не успевшей испол-нить все свои честолюбивые планы. Полгода я готовился, не спал ночами, но все-таки смог достичь уровня, достойного преподавателя. МакГонагалл помогла.



Это было очень тяжелое в эмоциональном плане время. И, если бы не помощь профессора и память о Гер-мионе, я бы сдался. И вот, спустя некоторое время, я уже резво объяснял первокурсникам, как превратить спичку в иголку, ученикам постарше – черепаху в табакерку, и чувствовал себя наконец-то в своей тарелке. Если что-то не получалось, рядом была стремительно впадающая в странности МакГонагалл и этот люби-тель сладенького, Дамблдор. Спору нет, для простого общения люди слишком эксцентричные, но знания-то у них не смог отобрать даже неуклонно приближающийся маразм, да простит меня Мерлин за откровен-ность. В общем, как говорил кто-то из классиков, у меня были хорошие учителя. Хоть и со странностями…



***

***

Так вот, ничто не предвещало нарушения спокойной и плавной жизни. Ничто, пока Дамблдор в конце сен-тября не объявил о внеочередном педсовете и зловеще не улыбнулся. У меня нехорошо засосало под ложеч-кой и появилось стойкое ощущение того, что спокойная жизнь закончилась.



Ощущение переросло в уверенность, когда я, поднявшись по лестнице, зашел в кабинет и увидел хитро ух-мыляющихся Директора и МакГонакл. Не очень пристойная бывшему гриффиндорцу мысль: «БЕЖАТЬ ОТСЮДА, СРОЧНО!!!» была отброшена мной, как недостойная внимания, хоть и заманчивая. Со страхом сев в мягкое кресло и приняв предложенную моим бывшим деканом чашечку чая, я стал ждать начала соб-рания.



Два часа спустя собрание закончилось, и я молча встал и направился к себе в комнаты, чтобы не убить ди-ректора и Минерву («Гарри, я думаю, тебе стоит обращаться ко мне по имени, раз уж теперь нам работать сообща!») прямо на месте. Видимо, мое выражение лица не отличалось особенным дружелюбием, так что Дамблдор выпустил меня без лишних вопросов и напутствий. Мальчик-Который-Выжил страшен в гневе, ему ли не знать. Я вспомнил, как громил кабинет после пятого курса, и с нехорошим вожделением посмот-рел на непонятные даже сейчас красивые серебряные приспособления. Все-таки меня не оставляет ощуще-ние, что никакой магической силы в себе они не несут, и Дамблдор хранит их исключительно как дополне-ние к интерьеру. Что ж, кто бы сомневался, что наш директор – большой эстет.



Не помню, как я добрался до комнаты, злость меня просто душила. Злость, а также прокручиваемые в голо-ве слова Альбуса, чтоб ему вставную челюсть до конца жизни!



«…Бал-карнавал, посвященный Дню Всех Святых…»

«…для организации требуется человек ответственный…»

«Гарри, я думаю, что тебе стоит этим заняться…»

«О! Я думаю, что один ты не справишься!..»

«Пожалуй, вы будете заниматься организацией вместе с Северусом…»

«Под руководством нашей уважаемой Минервы…»

«Зайдите ко мне в выходные для обсуждения, ладно?..»

«Нет, возражения не принимаются!»

«Нет, Северус, тебя я увольнять не буду. Нет, Гарри, тебя тоже. Я думаю, вам не повредит немного отвлечь-ся от составления учебных планов и обратить свое внимания на что-нибудь более веселое…»

«Нет, нет и нет. Я уже сказал, что возражения не принимаются. Я буду следить за вашей работой…»



Не знаю, как выдержки хватило, но орать и проклинать Дамблдора я начал только, когда тщательно заперся у себя и наложил на дверь заклинание звуконепроницаемости.



Наверное, мы все слишком много лет жили в обстановке войны и постоянной бдительности. Слишком долго ждали нападения из-за угла. Слишком долго тянулись к утренним газетам со страхом увидеть там известия о гибели своих родных. Дамблдор старался не унывать и во время войны, но тень напряжения всегда была заметна на дне его светло-голубых глаз. МакГонагалл же, напротив, не давала себе даже возможности рас-слабиться и пойти на поводу у своих желаний. Так же, как и многие другие, кто остался жив и кто погиб. И, когда, наконец, время решающей битвы наступило, Волдеморт был повержен и наступили спокойные (не-важно, сколько они продляться) времена, людям захотелось праздника. Директор перестал слыть «немного сумасшедшим», МакГонагалл перестала косо поглядывать на его проделки и присоединилась к ним, с каж-дым днем теряя былой имидж сухого, строгого, застёгнутого на все пуговицы профессора.



Нет, это отнюдь не привело к развалу школу, ведь оплотом строгости и приличия в стенах родного Хогвар-тса стали Северус Снейп и, как ни странно, я, Гарри Поттер.



И теперь… Теперь они хотели втянуть в это и нас! Чтобы я стал очередным гостем на этом празднике идио-тов! Да ни за что!



А куда ты денешься, а, Гарри? Уволишься? Глупо, это того не стоит. Откажешься? Не получится, тебе уже дали это понять. Что ж, остается один, только один выход.



Я подошел к письменному столу, извлек оттуда бутылку красного вина и бокал и уже совсем собирался на-чать топить свои проблемы, но меня отвлек камин. Вернее, не камин, а появившийся в камине человек. Вер-нее, не человек, а профессор Северус Снейп собственной персоной. И не просто персоной, а очень-очень рассерженной персоной.



***

Профессор шагнул в комнату, огляделся, отошел от камина и заговорил. Я узнал о себе много нового.



Видимо, вспомнив школьные годы, он обвинил меня во всех грехах, начиная тем, что именно я подговорил директора провести этот долбанный карнавал, и заканчивая сентенцией о том, что в таком духе я доведу мир до третьего пришествия Темного Лорда. Я только порадовался, что не снял звукопронецаемое заклинание с комнаты. Пока он орал, я незаметно придвинул два кресла, с мрачным удовлетворением трансфигурировал кофейный столик из чахлого цветочка, что подарила мне Минерва, и достал из ящика второй бокал. Подож-дав, пока Снейп выдохнется, я предложил:



- Вина?



Профессор согласился…



Я указал ему на второе кресло, разлил вино, пододвинул к нему бокал и сел. Снейп с недоверием покосился на вино, но все же сел и сделал глоток. По мне, вино было неплохим. Обычное красное вино. Северус Снейп, похоже, придерживался другого мнения.



- Где вы откопали это вино, мистер Поттер?



- Мне его подарили…



- Что ж, Вам повезло с дарителем.



Я лишь непонимающе на него посмотрел.



- Да, придется немножко вас образовать. Это мадера «Энрикеш и Энрикеш» ("Henriques & Henriques" уро-жая прошлого столетия.



- И? – название мне ни о чем не говорило.



- Ох. Забыл, с кем имею дело, - пробурчал себе под нос Снейп и продолжил уже громче. - Поттер, не берите в голову.



- Профессор Снейп, раз уж начали, продолжайте, - не знаю почему, но иногда надо мной берет верх какое-то поистине детское упрямство.



- Только если вы объясните мне, зачем это вам знать.



- Для повышения уровня общего образования.



- Было бы, что повышать… Ладно, слушайте и запоминайте. Только сначала подлейте мне еще немного. Сорт называется мадерой в честь места, где выращивается виноград, из которого делают вино. Начиная с 15-ого столетия, семья Энрикеш, потомки дона Афонсо Энрикеша, первого короля Португалии, что правил в 1139-1185 годах, является крупнейшим землевладельцем в области C?mara de Lobos. Именно здесь, на скло-нах Pico da Torre, в 1420 году, были посажены первые виноградные лозы. В этих местах, как полагают мно-гие и я в их числе, производят лучшую мадеру на острове.*



Я немного погрустнел, слова и стиль изложения Снейпа напомнили мне, как Гермиона пыталась вбить в наши с Роном пустые головы какую-либо информацию. И лишь чтобы не предаваться грустным воспомина-ниям, сказал:



- А у меня еще ящик есть.



Снейп посмотрел на меня, ухмыльнулся и сделал глоток.





Спустя час и полторы бутылки мадеры я все-таки нашел в себе силы спросить:



- Профессор Снейп, а зачем вы пришли-то?



- Профессор Поттер, я хотел выяснить вашу причастность к этой идее нашего любимого директора. И, если бы я оказался прав, то сорвал бы на вас свою злость и ушел, оставив Вас разбираться самому.



- И что, выяснили?



- Да, вы непричастны…



- Похоже, Вас это огорчает.



- В некоторой степени.



- ?



- Теперь придется придумывать другой способ избежать этой проблемы.



- Ну что ж, я вам помогу. С детства ненавижу самодеятельность…





Спустя еще час и еще две бутылки наша беседа стала более непринужденной:



- А может попробовать Obliviate?



- На Дамблдоре? Поттер, ты что, карточки от шоколадных лягушек не собирал?



- Собирал, на первом курсе. Не понимаю, чем они могут помочь.



- А тем, что каждый, подчеркиваю, Поттер, каждый, кто собирал эти дурацкие карточки, имел в своей кол-лекции карточку Альбуса Дамблдора.



- Да, у меня тоже такая была.



- И что там было написано на обороте?



- Ну, точно я не помню, хотите, пошлю Перси сову, он их до сих пор хранит.



- Нет, важен лишь смысл.



- Ну, смысл там в том, что Дамблдор – самый сильный маг современности.



- Вот-вот. И ни твое, будь ты хоть трижды Мальчик-Который-Выжил, ни мое, будь я хоть самый лучший Мастер ЗОТИ в Хогвартсе…



- Вам нельзя отказать в скромности, профессор Снейп.



- Я просто констатирую факты, не перебивай и не сбивай с мысли. Так вот, наши заклинания бессильны. В лучшем случае, Альбус посмотрит нас из-за своих очков-половинок, ухмыльнется и заставит еще что-нибудь организовывать.



- А в худшем?



- А в худшем нам еще как достанется за этот «маленький» бунт на корабле. И в довесок ты, как минимум, будешь ходить по школе в костюме Санты и раздавать всем лимонные дольки.



- Ой. Он не посмеет…



- Посмеет, еще как посмеет. В конце-концов, ты к нему лезть память стирать собирался, а это тебе не невин-ная шалость типа «залезь в тайную комнату и избавь мир от злобного василиска». За попытку поднять руку на Дамблдора тебе сначала МакГонагалл горло перегрызет. Причем зубами. Причем не факт, что своими. Прецеденты были…



- Я не хочу этого знать.



- То-то же.



- Я так понимаю, убийство отпадает по той же причине?



- Да.



- А если обставить все, как несчастный случай? Ну, типа шел, поскользнулся, упал, сломал шею и три ребра. Получил сотрясение мозга. Травма, не совместимая с жизнью…



- Ага, ты еще скажи, что он перемещался через камин, зацепился бородой за каминную решетку и сгорел заживо.



- Нет, лучше умер от бешенства вследствие нападения на него «Чудовищной книги о Чудовищах».



- Поперхнулся лимонной долькой!



- Да!



- Да!



- Да!!!



- Нет, все-таки убийство не выход. Как же я ненавижу эти вечные сладости! Откупорь-ка еще бутылочку.

ГЛАВА 2.

Утро началось с головной боли. Я открыл глаза и обнаружил, что заснул в кресле, вокруг валяется - Мерлин, сколько же мы выпили?! - множество бутылок. Хотя, кто мы? Или это я один так м-м… расшалился? Я смотрю на часы – шесть утра. Мерлин! Я никогда так рано не встаю, особенно, если пью полночи. Я все-таки решаюсь обвести глазами комнату, чтобы потом судорожно закрыть их в испуге. У окна стоит Снейп, освещаемый лучами солнца, словно какой-нибудь мессия, и задумчиво смотрит на меня. Не нравится мне его взгляд, я хоть одет? Как бы это проверить, не открывая глаз?



- Гарри, не прикидывайся! Я знаю, что ты уже проснулся.



ААА!!! Ничего не понимаю! Почему он назвал меня Гарри? Почему Снейп в моей комнате? Почему ему хорошо, а мне плохо? Чем вчера закончилась эта неожиданная попойка? Я одет?! Все эти вопросы проно-сятся в моей голове, не позволяя мне зацепиться хотя бы за один из них. Видимо, вся гамма испытываемых мною мучений отчетливо проступила на моем лице, потому что Снейп неожиданно подошел ко мне - это все я чувствую, не открывая глаз, - и уже более серьезным голосом сказал:



- Профессор Поттер, не притворяйтесь, пока есть время до завтрака, нам нужно кое-что обсудить. И лучше, если к моменту обсуждения вы будете чувствовать себя получше.



- А что может мне помочь? - не открывая глаз.



- Вот это.



Я все-таки совершил над собой неимоверное усилие, разлепил веки и увидел перед глазами тонкую, белую руку. Но заинтересовала меня не она. Заинтересовал меня маленький флакончик в этих самых руках. А точ-нее, его содержимое. Бывали в моей тяжелой жизни супергероя гм… случаи, когда приходилось пользовать-ся антипохмельным зельем. А потому его я могу узнать безошибочно.



- Профессор, вы Бог!



- Увы, мистер Поттер, увы. Хотя, не могу не признаться, ваше заблуждение мне лестно.



Так, срочно принять «лекарство», а то такого наговорю…



Залпом я выпиваю зелью, секунду морщусь, а потом смело открываю глаза и фокусирую взгляд на Снейпе, но не успеваю вымолвить ни звука, как он произносит:



- Благодарности потом. Вспоминайте.



Это сказано таким властным тоном, что мне на ум невольно приходят школьные годы. Но я не возмущаюсь, просто смотрю на Снейпа и вспоминаю.



Упс… Кажется, я добился того, чего он от меня требовал. Делаю я такой вывод в связи с тем, что мысли о медленной и мучительной смерти директора школы чародейства и волшебства Хогвартс Альбуса Дамблдора снова посещают мой бренный мозг. Вот только они теперь немножко измели тональность. Стали более яр-кими и красочными, что ли…



С каким-то глупым видом смотря в глаза напряженно наблюдающему за мной Снейпу, произношу:



- По-моему, неплохая была идея насчет несчастного случая…



Тут профессор проявляет такую реакцию, которой я мог ждать от него в последнюю очередь. Снейп смеет-ся. Причем, кажется, истерически… Я жду.



Он медленно успокаивается, садится в кресло и все еще немного хриплым от смеха голосом спрашивает:



- Ты что, не осознаешь всю абсурдность ситуации? Пить всю ночь безумно редкое и дорогое вино в про-мышленных масштабах, потом строить грандиозные и хитроумные планы по убийству директора школы, то есть нашего непосредственного начальника, а утром, проснувшись и выпив для надежности зелья от похме-лья, продолжать в том же духе.



И он опять начинает смеяться.



- Северус… - где-то на задворках сознания я обнаруживаю воспоминание, что где-то между пятой и шестой бутылками мы договорились обращаться друг к другу по имени. Надеюсь, хоть на брудершафт мы не пили?



Судя по лицу моего собеседника, на котором нет и следа подобного моему напряжения, он все прекрасно помнит.



- Да, Гарри?



Я, наверное, вздрогнул. Все-таки одно дело слышать свое имя из уст Снейпа в полубессознательном состоя-нии, другое в здравом уме и трезвой памяти. Я не могу понять, почему меня так занимает этот вопрос. Какая разница, Гарри или Поттер, сейчас в первоочередных задачах стоит – разобраться с Дамблдором.



- Что-то мне подсказывает, что ни одного меня беспокоит данная ситуация. Северус, неужели, - Гарри, собе-рись - в этом нет ничего сложного, - ты готов простить нашего многоуважаемого директора?



- Нет, не готов.



- Тогда остается одно.



Решение, словно смертный приговор, мы озвучиваем скорбно, но решительно. Почему-то хором:



- Месть.



***

Следующий час прошел в обсуждении возможных вариантов Страшной Мести Альбусу Дамблдору (С.М.А.Д.), но окончательного решения наше импровизированное общество директороненавистников так и не приняло. Это была странная беседа. Очень-очень странная беседа. После гибели Гермионы, после того, как Рон отдалился и ударился в работу, у меня совсем не осталось друзей, с которыми я мог сидеть и вот так запросто обсуждать все на свете. Хотя не решусь даже подумать, как бы отреагировала Герми на предложе-ние натравить на Дамблдора гигантского кальмара и обставить все, как несчастный случай…



Около половины восьмого Снейп уходит, а я в спешке начинаю приводить себя в порядок, чтобы прийти на завтрак в подобающем виде. Ничего путного мы с профессором не решили, но выработали концепцию, ко-торой теперь собираемся придерживаться. Пергамент с этими пятью пунктами сиротливо лежит на столе между пустыми бутылками и бокалами. Надо бы все это убрать. Я зову Добби, но он не приходит. Я вспо-минаю, что сегодня за день, горестно вздыхаю и начинаю наводить порядок сам. С помощью волшебной палочки и опыта, полученного во время веселой жизни у Дурслей.



Уже перед уходом бросаю взгляд на столик и в каком-то неясном порыве еще раз проглядываю его, после чего в отличном настроении отправляюсь на завтрак.



Ну держись, Альбус Дамблдор.



***

***

Наверное, мой великолепный и грандиозный план начал зарождаться именно тогда, когда я, размышляя о том, класть ли мне в кофе сахар или добавлять сливки, непосредственно перед носом у Директора стянул из вазочки последнюю черничную мармеладку. И все бы ничего, если бы за несколько минут до этого из дру-гой вазочки не исчезли в направлении Снейпа восхитительные апельсиновые цукаты. В результате двух на-ших, независимых друг от друга и, конечно, не запланированных заранее действий, стол преподавателей остался без сладостей.



Невольно заставляет удивиться тот факт, что домовые эльфы не снабдили директора достаточным количест-вом глюкозы за завтраком. Но, к несчастью (или к счастью), именно на сегодня выпал День Свободы Домо-вых Эльфов (ДСДЭ), учрежденный Роном в честь Гермионы. Ее смерть очень повлияла на всех нас, но на него сильнее других. Он так и не женился, весь отдался работе и сейчас возглавлял в Министерстве отдел по урегулированию Магических Существ**, где активно пытался претворить в жизнь идею Гермионы, касаю-щуюся освобождения домовых эльфов. Нельзя сказать, что все получалось, что реформы проводились без сучка и задоринки, но кое-каких результатов все-таки удалось достигнуть.



Так, два раза в год всем эльфам предусматривался выходной. А чтобы маги не отлынивали от проведения праздника, Дамблдор благородно решил показать пример и первый отправил эльфов замка отдыхать и весе-литься. Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот ужас, который стоял в глазах этих несчастных существ, когда директор объявил им о своем решении. Ни Гермионе раньше, ни Министерству в лице Рона посейчас не удалось убедить домовиков в необходимости отдыха и веселья. Так что директору они не поверили. И что-то в глазах некоторых из них мне не понравилось. Что ж, я оказался прав.



Особенно если учесть, что потом часть из них пришла ко мне в комнату - это был один из тех случаев, когда я в очередной раз пожалел, что спас Добби от Малфоя - и стала просить поговорить с Дамблдором. Глупые, они решили, что директор решил от них избавиться, а праздник – это лишь предлог.



И поэтому эти хм-м… существа с воплями «Мистер Гарри Поттер, сэр!» и «Помогите нам!» принялись но-сить себе увечья. В моей комнате. Моими вещами.



Вы когда-нибудь видели, как около двадцати домовых эльфов громят вашу комнату? Одновременно? И при этом выкрикивают ваше имя, словно в экстазе? Вот и я удивился.



В общем, с эльфами я разобрался (двадцать ступефаев и двадцать неподвижных тел, жестоко, но неизбеж-но), комнату в порядок привел, но любви к затеям директора это мне не прибавило.



Но я отвлекся, Альбусу все-таки пришлось поплатиться за свои необдуманные поступки.



Никогда не забуду ту гамму чувств, которая отразилась на лице почтенного старца, когда он прощально проводил взглядом в мой рот последнюю мармеладку. От удивления, когда он распрощался со сладостью, и непонимания, граничащего с ужасом, когда он обнаружил, что она была последней, до злости и жажды мщения, когда он осознал, что не получит ничего сладенького до конца завтрака. Да, признаться мне стало немного не по себе…



Прожевывая восхитительную мармеладку, которая под пристальным вниманием Альбуса грозила застрять комом в горле, я медленно понимал, почему директор любит сладости. Я не мог лишь понять, почему он их любит так сильно, впрочем, я и не пытался. Дамблдор тем временем разрывался между желанием рвануть в кабинет за успокоительным, коим во все времена выступали лимонные дольки, и своими прямыми обязан-ностями. Чувство долга, хоть и с трудом, но победило, и он остался за столом, готовясь сделать объявление относительно ДСДЭ. Пока я наблюдал за его метаниями, в моей голове роились бешеным хороводом пока не совсем понятные, но, несомненно, зловещие мысли. Я внезапно почувствовал, что начинаю улыбаться, очень нехорошо улыбаться…



Увидь выражение моего лица сейчас Рон и Гермиона, я бы был отправлен в Святое Мунго, на теплое и уют-ное местечко недалеко от койки Гилдероя Локхарта, а перед этим меня бы оглушил вопль Рона и усыпила короткая, энергичная трехчасовая лекция Гермионы на перспективную тему «Чем грозят увлечение охотой на Волдеморта и попойки с Северусом Снейпом». Да… Но Гермионы со мной нет и я больше никогда не смогу поспать под ее нотации. Рон же… Рон слишком много сил и энергии потратил на претворение в жизнь своих и Гермиониных планов, на меня у него сейчас нет времени. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я огляделся по сторонам и заметил, что в курсе проблемы директора был ещё один человек и сделал соответ-ствующие выводы не я один. На лице профессора ЗОТИ зеркальным отражением застыла точно такая же усмешка. Видимо, Шляпа пророчила мне Слизерин не зря…



Завтрак не успел закончиться, как директор вскакивает со своего места и, кивнув остальным преподавателям на прощание, направляется «по делам, сам понимаешь, мальчик мой, по делам». Знаю я, какие там у него дела. Даже знаю, где лежат. В красивой стеклянной банке на краю стола.

Так, тему нашла, устраиваю сидячую забастовку в надежде на продолжение Вы не против? Согласна даже на небеченное

Insvit_F.D.

Так, тему нашла, устраиваю сидячую забастовку в надежде на продолжение



Конечно не против! Милости прошу! Меня ведь, если не пнуть хорошенько, то эх...



Думаю, что уже скоро выложу. Сижу вот и над собой потешаюсь...

Idril

Сижу вот и над собой потешаюсь...

На тему?

Insvit_F.D.

Да вот никак не могу решить для себя вопрос.

Вот нормально это восхищаться собственным опусом или все-таки стоит прибедняться побольше, переправлять побольше. А то я сижу и думаю: "Ах, какая идея чудесная! Ой, как хорошо мне этот момент удался!"

Idril

Восхищаться нужно! Особенно, если какой-то момент того стоит Я, например, недавно написала еще фрагмент и полдня носилась по квартире с воплями, что заслуживаю Оскара По-моему, это естественно, если от написанного исптываешь удовлетворение. Иначе и смысла-то нет писать, если собственное творчество не цепляет Так что все в норме Сам себя не похвалишь - никто не похвалит

Insvit_F.D.

Сам себя не похвалишь - никто не похвалит



Повешу эту благую мысль над столом. Или нет в ежелневнике напишу. Или нет... В общем, запомню. Дельная мысль!

А то я, как ни совершу что-нибудь благое, так сразу вопросом задаюсь: хвалиться тем, какая я молодец или нет? Честно говоря, обычно хвалюсь?..



Я, например, недавно написала еще фрагмент и полдня носилась по квартире с воплями, что заслуживаю Оскара



А почему оскара? Вроде бы Пульцеровскую премию по литературе престижней.

А, хотя, чего стесняться.

Сразу уж Нобелевскую, да по литературе!

Idril

Точно!

И главное, фрагмент-то был, с точки зрения сюжета - никакой. Ни смысловой нагрузки в себе не нес, ни значения для дальнейших событий, но вот как-то так написалось, что аж саму до костей пробрало. В

ообще, люблю и читать, и писать о моментах, где описывается повседневность. Особенно в фиках по ГП и с пейрингом снарри Там практически все на таких мелочах строится.

Insvit_F.D.

Вообще, люблю и читать, и писать о моментах, где описывается повседневность. Особенно в фиках по ГП и с пейрингом снарри Там практически все на таких мелочах строится.



ППКС!!!Такой неторопливый сюжет, основанный на прелести отдельных мелочей. Моменты вкусные до невозможности.

Мне, например, нравиться у меня момент про поход домовиков за помощью к Поттеру. Просто воспоминание, а такой, по моему мнению, вкусный! Просто очаровательный.



И вообще, МПС я тяжелее писала.

Idril

А в МПС мне показалось, что слишком много ангстового флаффа вышло. Вы только не обижайтесь, но я вообще к ангсту отношусь очень трепетно - меня малейший трагизм довести может, но в фике "Терпи" мне показалось, что слишком много упора на то, что должно быть больно за персонажа, слишком часто упоминается, как он страдает и оттого ситуацией я не смогла проникнуться. Все-таки, лмчно меня, лаконичная недоговоренность бьет гораздо сильнее.

Но это только мое ИМХО, так что внимания можено не обращать

Insvit_F.D.



Сейчас, анализируя фик, я прихожу к подобному выводу. Я писала и по неопытности сама же слегка начудила.

Изначально он был короче и там было меньше упора на чувства Снейпа.

Я уже потом стала понимать, что зря я его сделала больше изначального плана.



Мне там Петуния нравится.

Idril

Ну, Петуния там, на самом деле - практически главнй персонаж получилась. Она живая, настоящая, и вот там как раз вся сила момента из-за удачного описания ее отношения к случившемуся. Никаких высокопарных стенаний, истерик и прочего, а боль, которую можно практически почувствовать. Момент, конечно, умопомрачительно написан. Полностью согласна

Insvit_F.D.



Да, вот уж чем гордюсь без ложной скромности. Мне кажется, что ее сильно недооценивают в фиках.

Ну не могла, не могла она так плохо относиться к племяннику. А если и могла, то чувство вины потом должно быть всепоглощающим!

Если уж она так сильно любит своего Дадли, то не может она быть ранодушной в других вопросах.

Такое вот у меня ИМХО!

Idril

ППКС.

Мне как-то попадался фик...

Я его даже нашла. Вот по этому адресу лежит: http://www.myslash.ru/print.php?act...=48&tek=292

Никталюс написала. Он на меня такое впечатление произвел, что словами не передать. Обязательно посмотрите. Он короткий, так что много времени не займет, но Петуния там - это нечто!

Insvit_F.D.



Огромное мерси за ссылку! Это восхитительно!

Подробнее поделюсь мнением позже, убегаю...



Э..

Не получилось выложить, м-да...

Вечером, сто процентов!!!