Год 2007


Выводы, заключения, предложения и прочие глупости, неким сущностям в высшей степени свойственные.

Без вступления
Ибо любое вступление есть не что иное, как некое объяснение-пояснение, а здесь, я полагаю, можно и без этого обойтись. Рассуждать, к примеру, что в целом необъяснимое в частностях объяснения не требует (а в не-художественном тексте тавтологий может быть мильён с тележкой, да).
Так-то.

Болеть в НГ год – не особенно весело
Вывод из выводов, разумеется. Прошлогодний еще и тем особенно ценный; считается же, что на ошибках принято учиться – если не на чужих, то на своих, если не на своих обычных, то на своих особенно обидных. Ну да это так, из разряда сверхъестественного. Зато дома, зато сплю, зато наслаждаюсь бездельем, зато ем от пуза, зато хожу в теплых тапочках, зато читать могу разное необязательное, а любую деятельность игнорировать, ссылаясь на общую болезность. Плюс к тому же, понятие из понятий – интоксикация. Говорю, что микробы ударяют в кровь, моск и голову, а потому не соображаю. То есть соображаю, но руководствуясь странной логикой. Подлавливаю бабушку за плитой и фотографирую. Она говорит: «Хватит, что ты делаешь!», я говорю ей: «Больше страсти, бабушка!» Смеется, конечно.

Пора завязывать с забросками под землю
Скорее потешно, чем логично: заброситься с температурой и обкуренными полузнакомыми, а еще хорошим другом той же где-то кондиции, от них сбежать, наслаждаться первый раз в полной мере гуляниями по системе, понять вдруг, что не так ты и стеснителен, дорогой хомяк. Вспоминать чудную статью об аномальных спелестологических явлениях, дергаться от звуков и шорохов, плутать и испытывать кайф ни с чем не сравнимый. Конечно, вернуться к своим, вырубиться и спать, дождаться их полнейшего отходняка после длительной укурки, сказать, что я о них думаю, и на редкость конкретно все-таки нажраться с лучшим другом в обнимочку, с замечательным Зеленым Мышом и с не менее чудной компанией в гроте Шайтан. С ужасом вспоминать, что приличная (вроде бы) девушка (где-то), а потому решить больше не забрасываться. Пока что (!) больше не забрасываться, зато рассказывать всем о том, как в системах… как. И когда чудесный Ыш засобирается и спросит совета, почувствовать себя проповедником, трубой архангела и вообще, поправить рясу, спрятать хвост, вид принять умиротворенный, взгляд сделать ласковым и всепонимающим, а позывы завидовать чуточку, что самой ходить не получается, оставить на потом.

Обязательно отдать дань кулинарии
Если не своей, то чудесам рук домашних. Но иногда готовить самой. Радовать друзей-знакомых пиццами, пугать тех-кто-в-теме жареными крабовыми палочками, страшным экспериментом кое-кого из любимых родственников. Печь сметанный торт, печенье и безе. Безе регулярно палить. По причине того, видимо, что вкуснее безе из пекарни «Волконский» быть не может, ну и чего тогда стараться. Мещанская логика, конечно.
Покупать журналы «Коллекция рецептов» и иногда «Гастроном», рассматривать оные рецепты и потрясающие фотографии, проникаться искренней любовью к издательству «Вкусная жизнь», печально понимать, что такой сотрудник, как я, им не нужен вовсе, и продолжать трудиться на благо туристического бизнеса отдельно взятого турагентства. Один раз, аж в сентябре, подхватить всю огромную стопку журналов и кулинарных книг, уйти с ночевкой к Музе, помогать готовить какой-то великий кулинарный сюрприз на День Рожденья ее замечательного папеньки. Разумеется, прогулять в связи с этим все лекции на следующий день, перемазать в муке себя, Музу, кухню и журналы. Разговаривать с бедным Йориком, предварительно проделав в нем глаза и скорбный рот. Взывать к нему, смотреть печально, пытаться пустить слезу, все вокруг пачкать мукой.
В итоге испечь из Йорика саксонское печенье.

Вспомнить о том, что у девушки должен быть маникюр
- Хомяк, что это?
- Где-е?
- У тебя на руках!
- Ну… Кожа?
- А на ней?
- Э… Поры?
- Я знаю строение эпидермиса! Я про ногти.
- А, это… Это маникюр.
- Что?!
- Ма-ни-кюр! Очень, по-моему, изящненько.
- Я посмотрю, как ты мне костер с этим «изящненько» разведешь.
- Легко.
- Палатку поставишь.
- Без проблем.
- За лапником сходишь.
- Про существование перчаток слышал?
- Прямой штык в срок завяжешь.
- Черт.

Задуматься о мозговой активности. Нет, о мыслительном процессе
- И как все-таки хорошо, что я… Апчхи. Сумела разобраться… Апчхи! Помнишь, я тебе говорила? Апчхи!! Да, черт побери, эти сопли кончатся когда-нибудь? Так что, не прибегала ни к чей помощи, хотя могла. Антон, или Жарикова, или главбух, но сама, зато правда мы с ним разругались в пух и – апчхи – прах, совсем, да. И все же… Апчхи. Да черт подери!
- Ир, ты со мной сейчас разговариваешь?
- Да.
- А.
- Ну, понимаешь, я смотрела «Трое в лодке», потом подумала, что они так чудесно путешествуют по Темзе. Подожди, где тут моя салфетка? Апчхи. И как же это здорово путешествовать по Темзе. И вообще – по рекам. Да вот хотя бы по российским. Секунду, они в комнате. И где же это найти людей, с которыми можно так путешествовать; а потом подумала – ну как же – где? Нет их в комнате, куда же дела? В Интернете. Апчхи. Но ведь в сети я бываю только вечерами, и ничего не успеваю из намеченного. Мне бы подвели Интернет к рабочему компьютеру, как бы хорошо было, подумала я. Но тогда бы мои вечные мимопроходящие работники снова оккупировали компьютер. Ой, секундочку. А ведь так уже было однажды, но я решила проблему сама… Вот после этого я начала говорить вслух. Дурацкий насморк. Сама себя не понимаю.
- Ир, ты шизофреничка.
- Кажется, да.

Как это забавно: собраться уйти с работы
Думать: вот я сейчас и скажу Марине, что больше не могу, что все: две недели и пас. Вот сейчас. Сейчас. Думать, что сил уже нет никаких. И это турагентство кровь всю высосало. И нервы не выдерживают, и вообще. Разве что радуешься периодически, что все хвалят голос и жизнерадостность; но должна же быть мера? Хотя этот замечательный М.И. совсем расхвалил, все смеется с начальницей, грозиться переманить. Но все равно - надоело!
Пойти к начальству с разговором, открыть только рот и услышать: «Ирочка, извини, что перебиваю. Ты работаешь у нас уже полгода, и мы с Ингой подумали, что тебе нужен отпуск. Предлагаю тебе рекламничек: отдохнешь, сменишь обстановку, поднимешь себе настроение. Поедешь?» Сил останется только кивнуть.
Думать, что на редкость тебе, дуре, везет. С людьми, которые обитают вокруг: их проклинай – не проклинай, а они все равно лучшие из лучших. Собираться уехать, носиться, поднять себе настроение, сказать своим – ну вас нафиг, времени нет; уехать и принять жизнь в ином свете. Вернуться повеселевшей и счастливой, позитивом заражать-заряжать.
А когда, полгода еще спустя, придется все-таки сменить работу, просто потому, что надо бы расти хоть когда-нибудь, хоть куда-нибудь, уходя к тому самому М.И., я буду крепиться и стараться не плакать, прощаясь, обещать приходить к ним в гости. И все равно буду корить себя за то, что идиотка, и совсем не бояться текущих слез, потому что дождь на Арбате скроет все: и мои соленые свидетельства признания и излишней сентиментальности, и шок от неожиданного осознания: насколько прекрасны люди вокруг.
Я регулярно посещать-навещать родное турагентство буду обязательно – и не очень искренне сочувствовать тому, что они не могут найти человека с «твоими, солнышко, мозгами!»

Полюбить забугорное государство можно, только побывав там в одиночестве
Бродить по Кипру, в шоке от собственной самостоятельности. Щуриться на море, пытаться понять: правда ли ветер с моря соленый. Понять так и не удастся. Покупать шоколадки и пробовать их на вкус почти сразу же: по-детски наивно ища разницу в самом любимом. С улыбкой признавать: да, у нас другие. Внезапно оказаться всеобщим любимчиком целой группы. Не раздражаться от регулярных обращений: ребенок и малыш. Героически купаться в холодном море, кокетничать с киприотами. Осознавать, насколько приятно, когда тебя принимают исключительно за гречанку. Торговаться с таксистом. Разглядывать камушки, валяться на валунах, лезть к черту-на-рога. Любоваться с балкона морем. Кроме прочего.
Влюбиться в море.
Ни разу не спокойное за все восемь апрельских дней, шуршащее волнами, лазурное и синее, серое и почти незаметно голубое. Поглощающее и не отражающее, соленое чертовски. Ночью страшное, невидимое, но осязаемое; ласкающее ноги и песок под ногами, шумящее и бормочущее. Ночью линии горизонта нет, и небо от моря можно отличить только по месту, где кончаются звезды.
Влюбиться в море. Мечтать о горах.
Фотографировать дорожки и развалины, маки и апельсиновые деревья. Загулять в сувенирных лавках – радуясь пестроте, улыбчивости, объедаясь мороженым. На всю жизнь поразиться видом грузовика с лимонами: просто наваленными в кучу, ни прикрытыми ничем, ни упакованными – просто лимонами.
Пообещать себе вернуться.

Ну и, конечно, продолжение следует. До фига продолжений))