Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Среди всех поразительных черт дорогого друга есть одна, поразительнейшаяся.
Когда плохо, грустно и паршиво из-за каких совершенно привычных этому миру вещей и процессов, из-за которых пора бы уже не расстраиваться, а не получается и все равно грустно, дорогой друк это чувствует какими-то своими локаторами, вибриссами, кончиками пальцев, приходит и разговаривает - о случившемся или о пустяках - и все проходит. Когда ты смотрел в точку, а утром проснулся живой и легкий. Механизм простой и ясный, но в той же степени непостижимый и прекрасный. Воцарение покоя там, где покоем не пахло. Радуга после дождя. Солнце после пасмурного дня. Первая трава из под снега. Распустившийся цветок. Выпавший снег, накрывший улицу тишиной. Первый теплый день. Акварельный мазок на белом листе. Глоток кофе и глубокий вздох, прогоняющий сонную одурь. Прекращение боли. Просто - глубокий, полной грудью вздох, когда внутри больше ничего не болит и не царапается, и дышать снова хорошо.

Пффф, кажется, пора возвращаться к семи утра и сорока дням, а то факт, что я поймала себя на зашнуровывании ботинок в метро, наталкивает на размышления. Куртка, схваченная мной по-быстрому и надетая уже на улице, тоже наталкивает. Эээ, один из таких дней, когда нечаянно встретить свою обожаемую и, эээ, немного категорично относящуюся к анархии во внешнем виде матушку по дороге к метро - действительно страшновато. Она умеет ТАК смотреть, что хочется провалиться не под землю даже - в портал на другую планету.
С другой стороны, в милой компании рм я могла весь день ходить в расшнурованных катах, хранить упомянутую куртку в ящике стола и смотреть в вопрошающие глаза коллег с тупой непроницаемостью, так что да, пока есть к чему стремиться. Ах, эта прелесть семейных компаний (здесь я как бы плюю через плечо, натужно осеняю себя крестным знамением и большеникода, ни-ко-гда)
Мир недурен с утра, как всегда бывает недурен, прекрасен до отчаянности, восхищающ до кишок, когда после вечернего приступа головной боли утром ни одна клеточка в голове не болит, глаза не слезятся, уши не закладывает, все хорошо. И сразу видно и острее ощущается, что воздух прозрачный, небо светлое, уже почти тепло, снег весь куда-то подевался, дышится очень по-мартовски - и внутри бурлит что-то мартовское - и просто очень хорошо.

С тех пор, как у меня больше нет бабушки (и уже очень давно деда), я смотрю на пожилых людей на улице и в общественном транспорте с каким-то жадным, выворачивающим душу интересом. Придумываю им судьбу, внуков, очень много счастья, иногда вредный характер, иногда тотальное одиночество, массу всего. Придумываю им родственников и завидую им страшно.
Раньше, сразу после бабушкиной смерти мне не хотелось ни смотреть, ни сочинять, ничего про них. Но, наверное, когда много и навязчиво думаешь о чьей-то смерти, в итоге получается с ней если не примириться, то принять ее.
Новая стадия все равно не намного лучше. Но любая бабушка в метро, каждый дедушка становятся изучены мной досконально - выражение глаз, напряжение руки, сжимающей сумку, наклон плечей, шарф, такой же, как носил дедуля, слишком старый, чтобы иметь возможность сохраниться у кого-то, кроме пожилого человека, очки, морщинки.
Поразительно, но насколько проще ощущать себя защищенным и окруженным нежностью, укутанным в любовь, когда всегда есть место, куда можно придти и быть самым маленьким и любимым; мне иногда кажется, что все те мелочи, из которых складывается огромное чувство повсеместной вины, они вообще не замечаются по дороге, а потом возвращаются, непременно, все, каждая крошечная деталь, каждая проклятая незначительность, они нарастают, как ком и остаются с тобой; всеми этими неоконченными разговорами, несказанными люблю, недослушанными историями, невзятыми трубками телефона, хлопнувшими дверями, резким тоном, злыми замечаниями, вроде бы правильным разделением приоритетов, всем этим - и навсегда.

Вот ведь смешная и нежная особенность близких людей.
Пока ты ведешь себя, как идиот, они говорят - мы все равно любим тебя, что бы такое не выкидывал, просто будь с нами и будь собой. Но стоит перестать вести себя подобным образом (= как идиот), вздох облегчения с той стороны слышится просто-таки одуряюще громогласным.
(прекрасная особенность и страшный повод любить их еще больше, конечно)

День одиннадцатый провалился. Проснулась до будильника, семи не было еще, задумчиво походила, полежала на диване, погладила кошку, страшно тщательно помыла голову, а уже в восемь, когда шарахалась по дому и боролась со сном, случился пшик - и следующим помню, как ПС гогочет, зовет завтракать и называет лакрицей, потому что я ему утром так представилась. Вообще ничего такого не помню, конечно. Сижу, завтракаем, кошу на ПС взглядом (он посматривает Теорию Большого Взрыва и пересказывает мне все сезоны), на голове адище высохших в форме подушки кудрей.
Завтра снова первый день; предчувствую содрогание.

Хм, начинаю путаться. Вроде десятый день, и он смешной. От попытки лечь рано меня избавил ПС, который пришел домой, подвинул мой кокон из одеял и, закинув ноги на спинку кровати, увлек меня радостным трепом про бытие, жизнь в корпорации А. и прочее тралала, а когда я уже совсем проснулась, вдруг опомнился, сказал "Так, а почему ты не спишь?", утопил в фастуме и ускакал есть мороженое. Дуся иногда говорит "Кажется, ПС такая же курочка, как мы", на что он отвечает ей "Зато мы братаны", и они еще долго дискутируют на эту тему, пока я закатываю глазки и разливаю чай.
Проснулась все равно до будильника, полежала в задумчивости, потом он зазвонил и пришлось встать. Чтобы немножко полежать на диване, конечно. Очнуться удалось на этапе чистки зубов - я не заметила, что кошачье отродье лежит в раковине и методично засовывает лапу в проломленную по осени дыру и выплюнула пену на нее. Пробежка за вымазанной в зубной пасте кошечкой по квартире, полная попыток не разбудить ПС, хочу сказать, эээ, бодрит.
Сдала остатки крови - меня всегда подмывает посмотреть, как она с журчанием изливается в колбочки, но не иду на поводу у этой идеи, потому что не уверена, понравится ли это той части организма, которая любит паниковать, и вообще, есть у меня ощущение, что и журчания на самом деле никакого нет; просто я пытаюсь придать привлекательность сомнительному процессу. Хотя, помнится, когда я сдавала тромбоциты, было увлекательно смотреть, как кровь бежит по трубочкам сначала из меня, а потом ко мне. Выздоровлю и слезу с колес, еще раз сдам. Делиться приятно. Вообще, сегодня какое-то на диво продуктивное утро, потому что я успела забежать и в старую клинику забрать карту (читала ее на ходу и веселилась "утверждает, что шла по улице и врезалась в столб"; "выписанный препарат пить отказывается" и всякое такое), а еще пошататься немного по сретенским переулкам: мир в последний день зимы, хоть и морозный, но поразительный, одуряющий, такой весенний и яркий, что ааа, ууу, тралала. Возвращающийся аппетит заставляет меня искать сырники на завтрак, но масленица, черт побери, везде блины.
Все равно очень хорошее утро, такого давно не было.

День девятый сонный.
Одолевает навязчивая идея перекрасить дверь спальни в ночное небо - все оттенки мрачной синевы и россыпь звезд и систем, но здравый смысл нейтрально намекает, что ПС не оценит. Кажется, с него хватило сюрприза из перекрашенной в пестренькое кухни.
Но дверь манит, конечно. Хотя, если совесть победит, всегда можно добыть холст размером с дверь и его изночнонебить (мне нравится глагол). А потом кому-нибудь, эээ, подарить. Но такое приятное, горячее, интенсивное желание из самой глубины потрохов - взять кучу кистей, акриловых красок, включить музыку погромче - иииии чпых-бабах-пущ, ни одной ровной линии - только брызгать, мазать, водить пальцами и радоваться.


Прослушать или скачать Chinawoman Russian Ballerina бесплатно на Простоплеер

Кажется, кошечке Эльзе не нравится, что я ем из ее тарелки, но учитывая, что я ничего не говорю, когда она мне стельки из обуви вытаскивает, буду считать это взаимозачетом. Все равно я бы и цветочный горшок взяла. Главное, чтобы лежало поближе. Дивная умиротворяющая пустота в голове.

День седьмой так себе. Проснулась до будильника, в половине седьмого, но встать сил не было и спать дальше тоже, рассматривала потолок и очень вялотекуще думала; кошка и ПС отобрали все одеяло, но учитывая, что я легла спать, не снимая свитера, это было сущей мелочью. А вот сучьей мелочью было то, что сегодня за счет невозможности из-за врача позавтракать высвободилось время на проклятые стрелки. ПС даже проснулся от моего чертыхания, вышел из спальни и, оглядев мутным взором, прокомментировал невозможность выгладить ровные стрелки, если использовать не гладильную доску, а стоять на коленях перед диваном, но что бы он понимал, пф. Правда потом он спросил, во сколько я легла, потому что моя бледность подозрительна, и, конечно, я честно сказала, что в 12ть. Сказать, что до часу с чертом ночи я была слишком занята, чтобы спать, потому что меня занимали рынок платежных систем, определение зон поиска, неуверенность в себе и пиздострадания, у меня не хватило духу. ПС промолчал, но посмотрел в мои красные глазки с таким несчастным видом, что предчувствую новый виток страданий на букву п. вечером. Из-за того, что я веду себя с близкими как идиот, я кажется мучилась пока что недостаточно.
Мама говорит - ты каждый раз работу именно так будешь менять? Есть вопросы, на которые не найти ответ при всем желании.
Босс из экс-компании перешел на новую стадию непринятия моего ухода и теперь самодовольно дает поручения уточнить у меня что-то секретарю, сам делает вид, что я не умерла даже, а меня просто никогда не было; и вот это собственное небытие в глазах, которые когда-то смотрели на тебя совсем по-другому, разъездает.
Конечно, до одури и ослепительной ясности понятно, что выйти на новую работу с больной спиной и в раздрае было очень, очень плохой идеей, но слишком хотелось от всего этого убежать и спрятать голову в смесь из сублимации смысла и слишком высокого темпа. Теперь спина болит с каждым днем все сильнее, но назад уже не сдашь. Зато работы столько, что действительно легко забыться.
Та стадия, когда нет больше сил, хочется только на ручки, но единственное, что меня щелкает по носу каждый чертов раз - нельзя рассчитывать на поддержку, если ты сам виноват, потому что уметь принять ответственность за свою дурь - это взрослость и нет, не в ругательном контексте, а лезть на ручки, тыкаться носом в плечо и захлебываться соплями, надеясь услышать, что все хорошо и ты хороший - это детство, слабость и дурацкая стратегия для выживания в страшном и взрослом мире.
Трек с телефона не вставится, но сегодня это Muse и Hysteria, и да, мироздание, пожалуйста, засунь свои намеки себе в карманцы.