Написался драббл. Сам по себе. Очень хочется подарить его тебе,
Аэрдин, но не знаю, понравится ли. Честно переживаю и понятия не имею.
Пусть будет в честь наших посиделок с чаем.
Красное сердце на белом фоне.читать дальшеОткуда ты взял в школе маггловскую чашку? Дурацкую большую маггловскую чашку с глупым рисунком? Красное неровное сердце на белом фоне. Пошлый рисунок, небрежность исполнения, аляповатость, - такие чашки сотнями продаются в маггловских магазинах. Такие чашки можно увидеть в бедновато обставленных домах в нищенских кварталах Лондона, на типовых кухнях стандартных английских семей. Рядом с подобными – простыми, грубыми, дешевыми. Они ничем не выделяются. Просто глупое красное сердце на бессмысленном белом фоне.
Ты держишь чашку в руках. Ты ласкаешь поверхность, чуть-чуть, совсем слегка сжимая керамические бока. Твои пальцы – еще нежные, не очень длинные, не успевшие огрубеть от постоянного квидича пальцы – обнимают красное, неровное сердце на белом фоне. Они чуть подрагивают, и возникает иллюзия, будто сердце – глупое красное сердце на невинном белом фоне – бьется, пульсирует в твоих руках.
Над чашкой поднимается пар, и ты наклоняешься, подбородком утыкаешься в чашку – глупая, детская маггловская привычка! Так можно сделать только с этой дурацкой маггловской чашкой, такой широкой и большой, и неправильной, этим нелепым сердцем на пустом белом фоне.
Твои очки сползли с переносицы, задели оправой керамический край, челка растрепалась, закрыла лоб, и не видно твоих зеленых, печальных глаз. Не видно выражения лица. Ты что-то шепчешь туда, в горячий чай – или кофе, или молоко, отсюда не видно, что ты пьешь – и, наверное, улыбаешься. Не видно, непонятно, нечетко. Только невозможное красное сердце на невозможном белом фоне, твои стискивающие его пальцы и сползшие очки.
А потом ты поднимаешь лицо, чашка с неохотой, с легким шлепающим звуком отсоединяется. Словно прерывается затянувшийся поцелуй. Ты поправляешь очки и зачем-то дуешь на чай – или кофе, или молоко – и твои детские круглые очки запотевают. Ты недоуменно, счастливо, словно слепой щенок, только что появившийся на свет, осматриваешься, а на твоей нежной коже отпечатался круг. Вокруг подбородка и над верхней губой, и на мягких щеках полоска – след от края чашки – словно от поцелуя с ней.
Ты все еще оглядываешься, рассматриваешь обстановку, все кажется новым и неизведанным, и очаровывающим, и теряется в туманной дымке – иллюзии, которую дарят запотевшие очки. Твои пальцы чуть сильнее стискивают нелепую чашку, дурацкий рисунок.
Я смотрю на чашку, на твои руки, на это глупое сердце. Я смотрю на твои медленно проявляющиеся глаза – именно проявляющиеся, возникающие из тумана, дымки, морока, навеянной запотевшими стеклами очков. Я встаю и подхожу к тебе, смешному, глупому с этим дурацким красным сердцем на пустом белом фоне в нежных, стискивающих его пальцах, смотрю на след на твоей щеке.
- Как я вижу, вы так и не научились вести себя за столом, мистер Поттер?
А красное сердце на белом фоне, словно бабочка, чуть трепыхается в твоих пальцах. А я подумала и решила добавить, что фик, наверное, не совсем в фандом вписывается... Я это осознаю.
@темы:
Былое и думы))),
Натворения
О-о-о!
Какой класс! Спасибо...
Ну как?..*тревожно*
Понравилось?
Ещё как!
Как хорошо...
Солнц, у меня даже горло сдавило. Чуть ты меня до слез не довела с этим мини. И не от грусти, а оттого, как светло это получилось. Чудо! Ты просто чудо! И фик получился такой же!
Я очень редко воспринимаю драбблы и мини - они как будто проходят мимо меня, не задевая, а здесь...
И зря ты говоришь, что он не укладывается в фандом. По мне - это именно ГП и ничто иное
Я... мне... так приятно.
Пух, а я ждала от тебя разноса...
Спасибо тебе!
Да за что ж тебя разносить-то? Я ж разношу не из любви к искусству (хотя и не без этого
Действительно... Это лестно.
Прости дурного рефлексирующего Пятачка.
Я не оратор, чтобы произносить красивые длинные речи, но тут у меня действительно нет слов. Такой простой, милый, тёплый и всё же с частичкой грустинки фик. Зацепило, ещё как зацепило, хотя и не могу объяснить что именно.
Ах, спасибо, Мелиан.