В Баку, вокруг старой крепости, где жили папины родители и прошло его детство, где мы были один раз, прыгали по бабушкиному дивану, испачкали его сливами, что ли, и она затянула его полиэтиленом – он простоял так до самой ее смерти, долгие годы, больше десяти лет; черт знает, что с ним стало в итоге; удивительной красоты старый город. Когда мама с папой поженились (и до того - тоже), пребывали в том самом сладком еще периоде свадебной жизни, когда детей то ли нет, то ли они еще слишком маленькие и свои (они становятся чуточку чужими, взрослея, что уж поделаешь), тогда они часто ездили в Баку. Гуляли по набережной, были оштрафованы за поцелуи на бульваре, обдирали белую акацию, отчаянно буйствующую в мае.
У мамы в старом городе был любимый дом (это до дрожи важно – в каждом городе, где побывал, иметь что-то любимое – тогда проще, честнее, вернее возвращаться). Дом с кошками. Я все не могла толком понять, что же в нем такого – любить дом, да, но что такого необычного может быть в городе, который я не то, чтобы не люблю, но не могу принять, из-за дурацких каких-то, нелепых причин; ревную с детства, черт побери, и никуда не денешься.
А тут разбирала дома старые фотографии, наткнулась на него.
И, конечно, поняла.

Есть точки на линии перечения времени и пространства, к которым никогда, никогда больше не дотянуться. Ну почему.


еще две


фотографии by Rita Willaert