Все, наверное, можно пережить. Переболеть, перетерпеть, перенести. Все же все мы такие выносливые конструкции, такие крепкие создания, такие твердые штуки. Не пробить, не сломать, с толку не сбить и душевного равновесия дольше, чем на мгновение нас не лишить. А потому можно и нужно успокоиться.
Не травить себя, вспоминая лето после первого класса, счастливые только-только наступившие восемь лет, маленького и невнятного щенка, похожего на помесь таксы с обезьянкой, с некупированными ушами еще, смешного и нелепого, потерявшегося в грядках и прокусившего детскую мою пятку, кровища, помню, хлестала ой-йо. Потом псина выросла и уже никогда не терялась в грядках, никогда не кусала за пятки и не кусалась вообще, только тем, первым летом: прокушенная трехмесячным доберманом рука до сих пор хранит два крохотных шрама. Легко можно попытаться не вспоминать мучительный момент выбора имени, обязательно на букву "б", непомню, кем предложенное "Байрон". Как же мы его только не называли первое время: и Байрон, и Барни, и Байрам (так особенно любил папенька), и Барончик, как всегда говорила бабушка. Байрулейчка - это уже вариант дяди Клаусика. И приколы друзей: баран, бармен, барон.
Когда-то в детстве он тонул, а потому до конца жизни боялся воды: устраивал истерики перед брызгалками и пулевизаторы, терпеть не мог гулять под дождем, не любил мыться в душе и тазах, и ни разу на моей памяти не плавал; лет пять назад, суровой зимой провалился под лед на Яузе, мама тогда скинула шубу и ползла по льду, заворачивала потом его в свой свитер, поила водкой.
А каждый новый год он лаял на петарды так, что звенели стекла, и пытался выпрыгнуть из окна, и опять-таки был угощаем водкой. А еще он душил соседских кур, обязательно приносил добычу домашним, мы по-тихому выбрасывали, он снова находил, мы выясняли отношения с соседями, платили за этих злосчастных кур. И он смешно пытался взять в пасть ежа, чтобы принести его маме. Раз за разом. Был покусан осами, когда разорил гнездо с этими злючими тварями, мы, я помню, бежали с мамой и Байрон через лес, напролом, лишь бы подальше от ос. А когда ему было два года он таскал меня за косу по квартире, веселя домашних и всех-всех.
А самый первый раз я подумала, что это обезьянка.
А вчера я оставила перед сном свет, чтобы сестра в темноте не наступила на собаку. Мою собаку.

И еще. Мне почему-то все кажется, что он просто на даче, или в другой комнате, или просто гуляет. И. Я не могу.