Подумалось... и вспомнилось.

Попугая хочу, маскового неразлучника, с красным клювом, дымчато-серой головой и зеленым телом, с парой желтых перьев в хвосте. У нас жил лет двенадцать-пятнадцать назад такой, Инокентием звали. Очень гордый был птиц, на Кешу отзываться отказывался. Да и как-то не солидно было его Кешей именовать. Кусался, собаку (у бабушки тогда болонка Маша жила) по квартире гонял, шерсть из хвоста и с боков клювом цеплять и тянуть пытался, в угол загонял и грозно на нее чирикал. Боялась его Машка, как огня, к нам заходить отказывалась. Иннокентий тщательно оберегал территорию. Благо не метил. Если видел голую кожу - например, когда кому-то приходило желание (больше свойственное камикадзе, надо сказать) покормить птичку в клетке - то куснуть-клюнуть пытался, не раздумывая. Мы с сестрой маленькие были, при нем всегда рукава свитеров пониже натягивали, ладошки прятали. Пакостник был ужасный, характер не просто вредный - отвратительный имел. А как на голове кататься любил, за волосы подергивать, за ухо цапнуть, если настроение плохое. А оно у него всегда отрицательное было. Любил висеть на проволочном карнизе, уцепившись за оный карниз одной лапой и прикрыв глаза. Клетку воспринимал, как колонию строгого режима и круглосуточно обдумывал возможность побега, потом претворял план в жизнь и сбегал. Регулярно. Открывал клетку сам, пока родители не стали проволокой замок на дверце укреплять и завязывать. Зеркальце в клетке разбил клювом - просился наружу. Выпустив же Иннокентия, вечером перед семьей стояла одна и самая существенная проблема - загнать птица обратно в клетку. Зверюга не давалась никогда - обычно ловили в темноте, полотенцем, ориентируясь на звук взмахивающих крыльев. Уже потом скотина додумалась прятаться и "темные периоды" пересиживать. За обедом из наших тарелок питался, пока не добился, чтобы ему в пиалу человечьей еды немного клали. Отучить на стол пикировать так и не удалось. А один раз он напакостил особенно злостно и его мама с папой домашнему аресту подвергли, на три дня в клетке заперли и замок на дверцу повесили. Первый и последний раз в жизни я видела, чтобы попугай бился головой об стенку, требуя, чтобы его выпустили. Но положенный срок отсидел, амнистиции не дождался, зато, когда вышел, стал смирнее, но пакостнее. А вообще, Иннокентий злючий был с самого начала, видимо, детство не очень счастливое было. Мы с сестрой его обожали, несмотря ни на что. Дома он был гордостью и всеобщим любимцем, особенно, когда пакостничать прекращал или солидный вид принимал.

А умер, как герой-уголовник. Сидел на двери, ведущей в нашу с сестрой комнату, когда дверь закрыли.

Мама с дедушкой потом успокаивали рыдающих нас с сестрой, говорили, что они его в Бразилию увезли, лечиться. И то, что Иннокентий обязательно вернется, не может не вернуться - только вот я уже не помню сколько лет прошло, сменилось у нас множество пернатых, а вот птица такого у меня никогда больше не было.