Вообще-то, опять не получилось. То есть получилось, но не так. Хомяк задумал драббл, а получилась мини-зарисовка, и конечно романсовая. Что со зверями весна делает, кошмар.



Оно само, честно, написалось. Я не хотела...

Наверное, несколько вторично и слишком обобщающе - вообще, обозначу, как свой собственный взгляд на снарри, такой, какой он должен быть в хомячьем понимании - плавный. И нежный.



Шапку не оформляю - лениво.



Название - нет пока что.

Автор - хомяк э... Идриль.

Бета - небечено, но бета у меня одна-единственная, так что вся надежда на нее.

Предупреждение. Это романс.



В общем, кому не страшно - под катом. Это романс, снарри, небечено и мало. Хех.



Ах, да. Я вижу, что есть недочеты, цепляющие глаз, но тщательно посмотрю, в смысле вычитаю, завтра утром. Вот.



читать дальше

*

Наверное, когда жизнь немного устаканивается, приходит в своеобразную норму, становится скучно и даже немного грустно, а потому хочется новых впечатлений, эмоций и чего-то еще, а сердце, или, может быть, голова, или еще какая-нибудь часть тела требует на нее приключений, адреналина, будоражащего кровь; на душе бывает неспокойно и не терпится подорваться с насиженного места и бежать куда-то, торопиться свершать подвиги, завоевывать сердца, творить добрые и великие дела…

Быть может, так часто происходит в человеческой жизни, вот только у этих двоих, Гарри Поттера и Северуса Снейпа, вся жизнь – сначала, разумеется, у каждого своя, а потом как-то неотвратимо и неизбежно ставшая общей и неразделимой жизнь – всегда была полна сомнительного рода приключений. А потому сейчас, после свержения Волдеморта и установления мира, после гибели друзей и близких, после многочисленных судебных заседаний, восстановления разрушенных зданий, после всего того, что неотвратимо преследует людей в результате долгой, фактически многолетней войны, после нескольких лет взаимной ненависти… после всего этого хотелось одного – покоя. И – честно говоря – этот покой и Северус Снейп, и Гарри Поттер заслужили.



Они заслужили и тихие, чуть сонные утра по выходным дням, когда можно проснуться пораньше, чтобы под прикрытием темноты рассмотреть любовника, вглядеться в ставшие родными черты лица, проследить губами линию твердого и во сне подбородка, или дотронуться до маленькой, чуть заметной, такой детской ямочки на щеке. Или совместные завтраки в Большом Зале, обязательную чашку крепкого, черного кофе без сахара для Северуса и горячий сладкий чай с молоком и аппетитным рогаликом для Гарри, неторопливые разговоры, перепалки с Минервой, пытающейся заставить двух мужчин жить правильно, обмен новостями и изучение газет с привычными, чуть язвительными комментариями Снейпа и ответным хихиканьем Поттера. Заслужили и непременные разлуки на несколько дней, обмен письмами и трепетное ожидание сов с ответом, и трясущиеся от нетерпения руки, отвязывающие пергамент от птичьей лапы. И радость встречи, неизменно трогательную, интимную и от того неловко подавляемую. И тихие вечера у камина, с книгой в руках, и клетчатый шотландский плед, укрывающий ноги и примостившийся на диване, подарок Минервы на годовщину совместной жизни, дремотные объятия, дыхание, путающееся в волосах. Заслужили тишину, эту особенную уютную, разделенную на двоих тишину, ворох осенних листьев под ногами и ветер, ласкающий кожу, бьющий своими порывами в лицо, совместные прогулки, солнце, слепящее глаза, удивленные взгляды окружающих. Запах чуть начавших вянуть цветов на пыльной каминной полке в подземельях, пререкания из-за неаккуратности и педантичности, споры о методиках ведения предмета и отношения к ученикам.



Они заслужили и этот огромный, ставший единственным домом замок – с колоннадой и переплетениями коридоров, с множеством лестниц и шпилями башен, отражающими последние закатные лучи, сплетничающими портретами и неугомонными учениками, с озером, в котором гигантский кальмар любит плескаться теплыми вечерами. И солнце, каждый вечер падающее за кромку Запретного леса, и дождь, умывающий старые каменные стены замка…



Они заслужили друг друга – вредного профессора зелий с плохим характером и шикарным носом, пропахшего зельями и в неизменной черной, ставшей притчей во языцех мантии, не любящего демонстрировать чувства, ценящего дорогие вина и дорожащего собственной сомнительной репутацией. И молодого еще преподавателя защиты, с несколькими седыми прядями в черных, как смоль, волосах, упорно вздернутым носом и побледневшим, едва заметным шрамом на лбу, по-гриффиндорски вспыльчивого, но также быстро отходящего. Они заслужили друг друга, покой и то тонкое, ранимое и нежное чувство, что оба боятся обозначить, спугнув своей неуверенностью, но которое уже никуда от них не денется.



А вот надолго ли? Оба думают, что навсегда.



Конец.