Я смешное существо, глупый хомо-феникс, который каждую весну возрождается вновь, мучительно умирая в конце зимы, задыхаясь от серости окружающего и собственной глупости: мыслей, поступков, логики. Я как будто весь год творю что-то невнятное и неясное, но только к концу зимы, к промозглому февралю понимаю, что натворила, что наделала, что насочиняла в главной книжке - своем собственном существовании.
А потому лозунг моей невнятной жизни - дожить до весны, дотянуть эту лямку зимнего настроения, зимнего состояния, зимнего мироощущения.
По весне я подсчитываю потери, как некоторые цыплят по осени: новые люди и мысли, свершения и мироощущения готовы, наконец, полноценно осознаться и вступить в употребление со всеми вытекающими. Это совсем немного, крохи, можно сказать. Весной мне даже хочется немножечко творить: совсем чуть-чуть, капельку - облегченно и на выдохе, осозновая, что еще одно межсезонье пережито, а значит, буду. Быть, это - хорошо. Это почти что жить.
Жить же пока еще не получается, межсезонье февральско-мартовское для меня ад, самый настоящий персональный ад: полноценный и микроскопический, прекрасный своей конечностью. Вечная моя сансара, чертов круг перерождений: как будто если я не буду с календарной периодичностью сбрасывать шкуру, то закончусь, истончусь, пропаду.
Хотя, кто знает?
Я вернулась. И - что потешно - это важнее всего для меня самой.