А на самом деле чертовски прав был Булгаков.
Да, погиб, погиб... Но мы то ведь живы!
У нас в ЦДА сегодня панихида Л. Полищук была, я на работу шла, прорываясь сквозь толпу; возвращалась из аптеки с поручением, застряла у дверей, сдавленная безутешными поклонниками. И наслушалась...
Шепотки:
"Понесут, ее сейчас понесут!"
Вот ведь смешно - еще совсем недавно быть преуспевающей актрисой, талантливой, известной, а сейчас тем и даже, наверное не тем, а чем, кого или что сейчас понесут, просто возьмут и понесут. Локтями пихаются, за куртку тянут, останавливают - вы куда, вас тут не стояло. Я тут работаю! Но сегодня же панихида, какая работа!
Я никогда раньше не видела всего этого: совершенно непонятно зачем пришедших на это мероприятие людей. Не соболезнующих, но по-мещански переживающих, что их не предупредили о том, что панихида закончится в час. Какой кошмар. И надрывно плачущих в камеру: "Ох! Она была такой женщиной... Ах! Что же дальше будет?!"
Вот только: "Тише, тише - ее сейчас понесут!" Да что же вы толкаетесь, я не увижу, не замечу, не налюбуюсь. Отодвиньтесь немедленно, я раньше пришла!
Да, такая гениальная актриса. А какой характер великолепный!
Ох, не знаете, долго еще? Как - уже все? Ну когда, когда же ее понесут?
Как быстро похоронили.
И как это дико выглядит по сравнению с прячущей слезы Марией Ароновой, вчера вечером поднимающейся по черной лестнице ЦДА, чтобы не видел никто. Потому что истинная скорбь, черт побери, в показухе не нуждается.
Прав, миллион раз прав был Булгаков!
Да, взметнулась волна горя при страшном известии о Михаиле Александровиче. Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее.
Но какую телеграмму, спросим мы, и куда? И зачем ее посылать? В самом деле, куда? И на что нужна какая бы то ни было телеграмма тому, чей расплющенный затылок сдавлен сейчас в резиновых руках прозектора, чью шею сейчас колет кривыми иглами профессор? Погиб он, и не нужна ему никакая телеграмма. Все кончено, не будем больше загружать телеграф.
Да, погиб, погиб... Но мы то ведь живы!
Да, взметнулась волна горя, но подержалась, подержалась и стала спадать, и кой-кто уже вернулся к своему столику и -- сперва украдкой, а потом и в открытую -- выпил водочки и закусил. В самом деле, не пропадать же куриным котлетам де-воляй? Чем мы поможем Михаилу Александровичу? Тем, что голодными останемся? Да ведь мы-то живы! (с) Будгаков, МиМ