С тех пор, как у меня больше нет бабушки (и уже очень давно деда), я смотрю на пожилых людей на улице и в общественном транспорте с каким-то жадным, выворачивающим душу интересом. Придумываю им судьбу, внуков, очень много счастья, иногда вредный характер, иногда тотальное одиночество, массу всего. Придумываю им родственников и завидую им страшно.
Раньше, сразу после бабушкиной смерти мне не хотелось ни смотреть, ни сочинять, ничего про них. Но, наверное, когда много и навязчиво думаешь о чьей-то смерти, в итоге получается с ней если не примириться, то принять ее.
Новая стадия все равно не намного лучше. Но любая бабушка в метро, каждый дедушка становятся изучены мной досконально - выражение глаз, напряжение руки, сжимающей сумку, наклон плечей, шарф, такой же, как носил дедуля, слишком старый, чтобы иметь возможность сохраниться у кого-то, кроме пожилого человека, очки, морщинки.
Поразительно, но насколько проще ощущать себя защищенным и окруженным нежностью, укутанным в любовь, когда всегда есть место, куда можно придти и быть самым маленьким и любимым; мне иногда кажется, что все те мелочи, из которых складывается огромное чувство повсеместной вины, они вообще не замечаются по дороге, а потом возвращаются, непременно, все, каждая крошечная деталь, каждая проклятая незначительность, они нарастают, как ком и остаются с тобой; всеми этими неоконченными разговорами, несказанными люблю, недослушанными историями, невзятыми трубками телефона, хлопнувшими дверями, резким тоном, злыми замечаниями, вроде бы правильным разделением приоритетов, всем этим - и навсегда.